События в мире

Назад

Спецпредставитель ЕС по Молдове Кальман Мижеи: Приднестровский конфликт можно урегулировать

Существует глубокий консенсус между странами–членами Европейского союза по поводу того, какое урегулирование является желательным, что допустимо и где проходят красные линии. Каждая из стран-членов согласна с этим. Вы упомянули Румынию, но она находится на той же стороне, что и весь Евросоюз. Как страна, не только граничащая с Респуб-ликой Молдова, но также имеющая глубокие исторические связи с ней, Румыния очень тесно сотрудничает со специальным представителем ЕС, чтобы добиться европейского решения проблемы.
Европейскому союзу приходится на лету осваивать дипломатические премудрости переговорного процесса по приднестровскому урегулированию. Причем делать это не за столом переговоров, которые в очередной раз заморожены, а курсируя между Брюсселем, Кишиневом и Тирасполем, вникая в кулуарные игры партнеров по урегулированию и воздействуя на слабые евроинтеграционные места отдельных посредников.

За то довольно короткое время, что ЕС является участником переговорного процесса по Приднестровью, в Брюсселе уже забыли, что еще лет пять назад рассчитывали принять в свои ряды Румынию без замороженного конфликта у нее под боком. Сегодня этот конфликт — в зоне непосредственного соседства Евросоюза, а Бухарест на правах нового члена имеет собственное представление о том, как этот конфликт должен быть решен, не особо заботясь о пресловутой евросоюзовской компромиссности.

За короткое время в ЕС поняли и то, насколько призрачной в решении подобных конфликтов бывает грань между посредником и стороной конфликта, а посему быстро научились быть всего лишь наблюдателем, который отнюдь не против сыграть более серьезную роль в решении конфликта, но не готов взять на себя ответственность за очередной провал. А раз так — демонстративно акцентирует внимание на подконтрольной ему пограничной миссии помощи (EUBAM), миротворческие же идеи предпочитает вкладывать в уста некоторым другим участникам процесса.

В последнее время преодолевать воздушное пространство между Брюсселем и столицами трех постсоветских государств, а заодно и следить за дипломатическим творчеством наиболее склонных к переговорным сюрпризам представителей формата «5+2» приходится спецпредставителю Евросоюза по Молдове — венгерскому экономисту Кальману Мижеи, который не так давно сменил на этом посту голландского дипломата Адриана Якобовица де Сегеда, а до этого работал директором регионального бюро ПРООН по Европе и СНГ. На прошлой неделе господин Мижеи приезжал в Киев, чтобы принять участие в инициированной Арсением Яценюком и его фондом «Open Ukraine» масштабной международной конференции по замороженным конфликтам (Kyiv Security Forum), а заодно предоставил лаконичные и достаточно дипломатичные ответы на вопросы «ЗН».

— Господин Мижеи, вы как экономист, который продолжительное время занимался проектами развития в ООН, согласны с мнением, что приднестровская проблема в ее нынешнем виде связана прежде всего с наличием привлекательных экономических объектов в Приднестровье?

— Приднестровская проблема имеет отчетливо выраженные экономические аспекты, но также находится в политической и эмоциональной плоскостях. Следует избегать чрезмерного упрощения. Мы имеем дело со сложным сплетением разнообразных интересов. Однако, в отличие от большинства других конфликтов, приднестровская проблема не имеет глубоких религиозных или этнических корней. В обеих частях Молдовы совместно проживают одни и те же этносы — без особого предубеждения и без какой-либо ненависти.

— Учитывая отсутствие этнического фактора, вы готовы сказать, что приднестровская проблема может быть решена быстрее других аналогичных замороженных конфликтов на постсоветском пространстве?

— На этой основе приднестровский конфликт действительно может быть разрешен относительно легко. Для этого нужны предусмотрительность и вера участников процесса урегулирования в совместное решение.

— Существует ли на сегодняшний день в Евросоюзе консенсус относительно того, как должна решаться проблема Приднест¬ровья? Или у некоторых стран, например Румынии, особое мнение по этому поводу?

— Существует глубокий консенсус между странами–членами Европейского союза по поводу того, какое урегулирование является желательным, что допустимо и где проходят красные линии. Каждая из стран-членов согласна с этим. Вы упомянули Румынию, но она находится на той же стороне, что и весь Евросоюз. Как страна, не только граничащая с Респуб¬ликой Молдова, но также имеющая глубокие исторические связи с ней, Румыния очень тесно сотрудничает со специальным представителем ЕС, чтобы добиться европейского решения проблемы.

— Есть ли основания полагать, что в ближайшем будущем Евро¬союз постарается повлиять на ситуацию конфликта не только с помощью EUBAM, но и выдвинув свои инициативы по урегулированию? Или же в этом вопросе ЕС сторонник того, чтобы исключительно реагировать на миротворческие ини¬циативы Украины или России?

— Европейский союз верит в спокойную дипломатию, а также в урегулирование как результат согласования взглядов и интересов сторон. Я оцениваю нашу деятельность не посредством каких-либо громких «планов», а по достигнутым результатам. Мы работаем со всеми партнерами по «5+2», а также со странами — членами ЕС для достижения этой цели. Уже вынесены на обсуждение важные предложения, включая очень важный вклад президента Ющенко. План Ющенко обратил наше внимание на то, насколько важно показать Приднестровью: для жизнеспособно¬го долгосрочного решения проблемы сторонам действительно нужно согласиться с этим (планом. — Ред.) как частью урегулирования.

— Имеют ли перспективу последние инициативы Владимира Воронина, направленные на сближение двух берегов Днестра на основании конкретных проектов, без их одобрения со стороны России и ее соответст¬вующей отмашки, которую, есть основания полагать, ждут в Тирасполе, чтобы сформулировать окончательную позицию? Рассматриваете ли вы предложения Владимира Воро¬нина как готовность к прямому диалогу с приднестровскими властями? Или же, на ваш взгляд, эти предложения скорее адресованы России?

— Инициативы президента Воронина — это инициативы по укреплению доверия. В любом конфликте, включая и этот, есть достаточно недоразумений, которые возникли когда-то на почве нежелания сторон учитывать интересы друг друга. Новые инициативы Молдовы справедливо направлены на то, чтобы учесть конкретные приднестровские интересы. Надеюсь, приднестровцы позитивно подойдут к этим предложениям. Важно, чтобы добрая воля проявлялась с обеих сторон Днестра. По-видимому, это уже происходит: отмена так называемого миграционного сбора, а также снятие штрафного внутреннего таможенного сбора с молдавских товаров являются шагами приднестровских властей в нужном направлении.

— Как вы восприняли предложение Владимира Воронина выступить с инициативой отмены Евросоюзом визовых ограничений в отношении приднестровского руководства? Являют¬ся ли подобные просьбы со стороны Кишинева достаточным основанием для того, чтобы ЕС пересмотрел свое решение в отношении представителей приднестровских властей?

— Европейский союз ввел эти ограничительные меры в ответ на серьезные нарушения прав человека, в ответ на поведение, не соответствующее основным европейским нормам. Эти меры регулярно пересматриваются. Я уверен, что аргументы президента Воронина внесут значимый вклад в рассмотрение этого вопроса странами-членами.

— Но что же все-таки является главным условием для пересмотра Евросоюзом правил въезда для приднестровских руководителей?

— Прежде всего нужно увидеть реальные сдвиги в действиях представителей правящей приднестровской элиты для того, чтобы произвести подобные изменения.

— Какие положения должны фигурировать в новых российских предложениях, чтобы Евросоюз как участник переговорного процесса их одобрил? Следует ли Украине стремиться к тому, чтобы в этих предложениях были отображены отдельные пункты из Плана Ющенко?

— Центральные идеи Плана Ющенко рациональны и весомы, поэтому мы должны их учитывать при выработке соглашения по урегулированию. Что касается новых российских предложений, то мне они не известны. Я могу лишь заметить, что, с точки зрения Евро¬пейского союза, единственным способом урегулирования является решение, которое учитывает легитимные интересы всех сторон за столом переговоров. Этот факт обязывает нас к прозрачным переговорам в формате «5+2», и это именно то, чего ЕС всегда настоятельно советовал придерживаться.

— Каково отношение Европейского союза к возможной федерализации Молдовы — то, что, по некоторым сведениям, на сегодняшний день фактически лоббирует Россия?

— Откровенно говоря, я нахожу эту дискуссию довольно семантической и считаю, что в ней очень мало реального содержания. Су¬ществуют федерации с очень сильно выраженными характеристиками централизации и унитарные государства с глубоко децентрализованными механизмами. Процессу (приднестровского урегулирования. — Ред.) очень бы посодействовало, если бы больше внимания было уделено тому, каким образом децентрализовать функции государства. В Европейс¬ком союзе действует принцип субсидиарности, и ЕС искренне заинтересован в том, чтобы предоставить столько властных функций Приднест¬ровью, сколько рационально возможно, не подрывая, однако, функциональности и демократического характера воссоединенного Молдовского государства.

— Как вы оцениваете готовность Украины влиять на ситуацию в регионе сегодня? Есть ли у вас ощущение, что в Киеве смирились с поражением Плана Ющенко?

— План Ющенко внес поистине глубокий и позитивный вклад в процесс приднестровского урегулирования. Он также отображает верный общий подход Украины к данному процессу: Киев работает на основе европейских ценностей, поддерживает принцип большей прозрачности в этом вопросе. Таким образом Украина вносит неоценимый вклад в урегулирование. Не стоит забывать, что Украина также была инициатором Миссии ЕС по предоставлению помощи на украинско-молдовской границе (EUBAM), которая существенно поспособствовала процессу урегулирования. Я хочу подчеркнуть, что чем более тесным и стратегическим является наше сотрудничество по урегулированию приднестровского конфликта, тем выше наши шансы на нахождение решения. Наши совместные усилия также важны с точки зрения национальных интересов Украины.

Еще я хотел бы заметить, что наши политические усилия и экономические процессы, которые лежат в их основе, взаимосвязаны. Это, к слову, касается и вопросов коррупции — заболевания, которое не нанесет смертельный удар государственному организму только в том случае, если с ним борются. Чем успешнее будет наша борьба с коррупцией, тем выше наши шансы в процессе урегулирования и шире перспективы двух стран (Украины и Молдовы. — Ред.) на сближение с Европейским союзом.