Предисловие от составителей
В семье европейских народов ни один народ, ни одна страна не может требовать признания: мы, мол, — самые лучшие, избранные, самые главные. Но каждая страна может и должна предъявить своё «я»: мы — особые. Не лучше и не хуже других, но — особые. В разнообразии оригинальных личностей — богатство и сила коллектива. И коллектив европейских народов (а в перспективе и народов мира) — не исключение.
Уникальность Земли Молдавской — в её вечной многоэтничности, в умении принять любые культуры и найти для них общий язык. Испокон веков расположенная на семи ветрах истории, Молдова была обречена на то, чтобы всегда в ней жили разные народы, не родственные друг другу и говорящие на разных языках. И если страна при всём том выжила, то лишь потому, что всегда умела черпать в предопределении силу. Умела находить между самыми разными пришельцами общий язык. Эта щедрая земля стала родиной для десятков племён — не все они нам нынче известны даже по именам. И всегда в Молдове они жили бок о бок — и мирно. Суть нашего наследия — это единство в многообразии.
Если взглянуть на карту природных зон Евразии, первое, что бросается в глаза, — это длинная полоса степей, тянущаяся от Большого Хингана (в северном Китае) до Карпат и Дуная. С севера их окаймляют лесостепи, с юга — полупустыни, но исторически — всё это части великой евразийской Степи, никогда со времён своего заселения не знавшей покоя. Восток этой Степи (Монголия и Алтай) — главный в Евразии «генератор народов». Каждые двести-триста лет в этой зоне зарождались нашествия: племена, изгнанные с родины климатической катастрофой, сталкивали с места другие племена, те — следующие, и так по «принципу домино» вся Степь приходила в движение. Вал воинственных племён катился во все стороны, но больше всего — на запад, через Волгу и Дон, во всё суживающуюся воронку «степного коридора» между берегом Чёрного моря и лесами северной Украины. Так пришли на свою нынешнюю родину предки нынешних индоевропейцев, так — после них — пришли тюрки, а потом венгры и монголы.
Молдова лежит в самом конце этого степного коридора. Именно здесь волны с Востока разбиваются о Карпатские горы, а затем устремляются либо в обход на север — в Центральную Европу, либо на юг — на Дунай и Балканы. Самой историей наша земля расположена между четырьмя большими культурными мирами. Это, во-первых, мир Центральной и Западной Европы. Во-вторых, это — мир Средиземноморья, части которого связаны между собой не сухопутными, а беспокойными водными путями. Одна из его важнейших частей — это Балканы и циркумпонтийский регион (вокруг древнего Понта — Чёрного моря). Здесь тысячи лет назад родилась европейская цивилизация, здесь жили древние греки, их соседи и наследники. В-третьих, это — Восточная Европа, мир густых лесов и великих рек. Его народы поздно включились в общеевропейскую историю и всегда старались сохранить безопасную дистанцию от западных соседей. В-четвёртых, это — мир Степи. И пути, связывавшие все эти миры, скрещивались в Молдове. Пути торговли, культурных влияний и военных походов: одно влекло за собой другое.
Удивительно ли, что на таком историческом сквозняке ничто не удерживалось надолго? Культура сменялась культурой, держава — державой, народ — народом. Можно ли считать, что наши предки — лишь те, что жили ещё в пещерах этой земли во времена палеолита? История хранит память о великих переселениях народов, прокатывавшихся по нашей земле. Молдавские летописцы уверенно начинают историю своего государства с «descălecarea» — «спешивания» первого воеводы Драгоша и его спутников, пришедших из-за Карпат. И с той же уверенностью летописец Григоре Уреке выводит род молдаван «de la Rîm», а не от тех, кто жил здесь от сотворения.
Но если даже и течёт в нас кровь именно тех первобытных
людей, которые жили когда-то в пещерах нашей земли, — в этом ли дело? В основе
мышления и поведения людей лежит не генетика, а культура. А она не передаётся
через гены: природные способности к восприятию любой культуры у всех людей от
рождения одинаковы. Да и культура — ещё не всё: в любом народе личности
отличаются друг от друга куда сильнее, чем от людей других культур.
Герой-молдаванин гораздо более похож на героя — римлянина, русского или
китайца, чем любой из них — на труса или скупца своей же национальности.
Достоинства и недостатки одинаковы у всех людей, культура лишь даёт им код и
стиль выражения.
Богатство любой культуры — в наследии предков. Но наши предки — это полмира. Никогда — ни в одной земле, в том числе и в Карпатах, и на берегах Днестра — не возвышалась недвижимо башня одного-единственного народа, об которую разбивались бы волны любых миграций. Это — исторический миф, а не истина.
Оговоримся сразу: исторический миф — не просто вымысел, не сказка для больших детей. Это рассказ о прошлом с точки зрения добра и зла. Он расставляет акценты и преподаёт уроки. Научная история таких уроков не преподаёт — она бесстрастна. У неё другие критерии: не добро и зло, а истина и ложь. Поэтому рассказ о родном прошлом для неспециалистов, ищущих уроков для будущего, неизбежно превращается в миф — урок истории. В одной только Румынии за полтораста лет сменилось несколько исторических мифов. Обойтись без таких уроков мы не можем, но всё-таки миф мифу — рознь. Если он не опирается на научную историю, пренебрегает её истиной (а сам миф, напомним, истину и ложь различать не способен), если пренебрегает ценностями гуманизма — ценностями, которые человечество выстрадало за всю свою историю, — из урока прошлого такой миф превращается в страшную и вредную сказку.
Чтобы не попасть в плен таких сказок, чтобы не начать творить зло в уверенности, что это добро, единственное противоядие от такого злостного мифотворчества — знать факты родного прошлого. И тогда человек научится вовремя различать и разоблачать вредные мифы без того, чтобы какой-нибудь авторитетный наставник вечно стоял у него за спиной.
При составлении данного сборника мы не пытались дать полную и связную историю Молдовы. Для этого потребовались бы труды совсем иного стиля и жанра. Вместо этого мы стремились отобрать лишь те отрывки (как из первоисточников, так и из художественной и научной литературы), которые могут ознакомить юного читателя со славными страницами истории нашей Родины, с её боевой и культурной славой, с её непростым историческим путём. Наша задача — не в том, чтобы рассказать всю историю Молдовы в упрощённом виде (подлинная история не поддаётся упрощению), а в том, чтобы пробудить в читателе интерес к ней и правильное понимание того, чем в этой истории можно и стоит гордиться. А дальше такой читатель сможет взять в руки другие труды, более научные.
Наследники многих народов
Десятки народов прошли по молдавской земле, и каждый из них оставил на ней след, даже если сегодня мы не можем его заметить. Целых три тысячи лет (V–III тысячелетие до нашей эры) между Днепром и Карпатами существовала великая трипольская культура, зародившаяся в юго-западной Молдове. Мы не знаем, какой народ её создал: у трипольцев не было письменности, а преемственность языков и племён на такую даль в глубь веков проследить невозможно. Трипольские сосуды с богатым и сложным спиральным орнаментом — украшение любого музея.
Затем наша земля становится путём великих миграций. От первых кочевников, прошедших через Днестр на запад, не осталось даже имён — одни курганы. И учёные различают их лишь по тому, как они эти курганы строили: племена ямной культуры, или катакомбной, или срубной. Потом здесь проходили киммерийцы, скифы, сарматы… В местах, куда не добирались кочевники, жило оседлое население — скотоводы и земледельцы. В конце VI в. до н.э. Геродот впервые упоминает имя гетов. Триста лет спустя геты отразили нападения полководцев Александра Македонского. Около III в. до н.э. с запада в Трансильванию являются кельты, а в Молдову — бастарны: на каком языке они говорили — опять же неясно. Потом проходят римские легионы, потом — германцы-готы и выходцы из монгольских степей — гунны. За ними следуют славяне, византийцы, болгары, венгры, Русь, печенеги, половцы, монголы… И это ещё не полны список.
Молдавский народ — наследник всех этих племён, одних в
большей степени, других — в меньшей. Отличается ли он этим от других народов?
Нет. Ни один современный народ в Европе не прослеживается под своим нынешним
именем больше чем на 1200–1500 лет. Ни один народ не происходит от одного и
только одного предка. Современные французы, например, происходят от галлов,
римлян, франков, бургундов и басков, причём у каждого из этих племён, в свою
очередь, несколько разных предков (которых мы не всегда можем назвать). Предки
славян — балтийские, финские и скифо-сарматские племена, плюс те же загадочные
бастарны; затем в их ряды влились представители народов половины Евразии — от
германцев до монголов. С другой стороны, только прямые потомки римлян — около
десятка народов. Это естественный, неизбежный процесс, он происходит во всём
мире, поэтому ни об одном народе нельзя сказать, что его происхождение лучше
или хуже, чем у всех прочих.
Ещё во времена Александра Доброго, в золотой век Молдовы, её население не было
единым. Карта географических названий того времени показывает, как чередовались
на молдавской земле сёла с романскими и славянскими именами.
Разнообразие предков молдавского народа заметно в его фамилиях. Сырбу,
Унгуряну, Болгару, Русу, Рэйляну. Не меньше расскажет нам народный язык, в
котором латинских слов — немногим больше половины. До трети молдавских слов —
славянские, порой взамен латинских корней: iubire, drag, vesel, vrednic,
cinste. Христианство предки молдаван принимали и от Рима, и от соседей-славян,
поэтому среди слов, связанных с религией, есть и латинские (zeu, cruce,
rugăciune, botez), и славянские (sfânt, veşnic, proroc, rai, a izbăvi). Но
можно найти и кельтские слова: предполагают даже, что само слово «Молдова»
может быть связано с кельтским mold — «соляные копи», которых действительно
много в горах вокруг реки Молдова. Лингвисты могут назвать немало слов
молдавского языка с корнями венгерскими (oraş — от венгерского város),
турецкими (duşman — враг), греческими (folos, proaspăt). И это не считая
заимствований последних 200 лет из мировых языков.
Наконец, около 200 слов — причём важнейших — не связано ни с одним из перечисленных языков: brad, buză, codru, ghimpe, mal, bucur, grumaz, năpârcă, bunget, barză, stăpân, viezure, gata, sat, vatră, moş, mire, văpae, etc. etc. Они не могут быть заимствованными — ведь это основные понятия. Они могут быть только наследием предков (strămoşilor — вновь слово с этим корнем). Большинство румынских учёных пришло к выводу: значит, эти слова — гето-дакийские, то есть фракийские. Но это чистое предположение: фракийского языка мы не знаем, и нет даже уверенности, что геты и даки состояли в родстве между собой. Археологические памятники говорят скорее о том, что это разные народы, что их не стоит соединять в пару.
Между тем великий историк Богдан Петричейку Хашдеу ещё в 1901 г. обнаружил, что эти слова встречаются в албанском языке, и составил их список (который мы только что привели). В 1950 х годах его выводы подтвердил и развил лингвист Штефан Русу. Но в Румынии об этом не очень любят вспоминать: а где же тогда фракийские слова? Ведь там была выстроена строгая генеалогия румын: только от фракийцев и римлян! Румынский историк A. D. Xenopol гордился тем, что не дал тогда забыть о роли славян.
Патриотическая гордость летописца Григоре Уреке: «Noi de la
Rîm tragem» — превратилась в навязчивую идею: от Рима — а больше ни от кого! В
1820 х годах возникло движение латинизаторов, стремившихся «вернуть» языку
первозданную чистоту латыни — а на самом деле создать новый язык, выстроенный
искусственно.
Западная Молдова тоже была захвачена этим движением, её литераторы рады были
участвовать в создании новой нации современного типа и примеряли имя «румын»,
как обновку. Но поспешное латинизаторство, да ещё под крикливыми политическими
лозунгами, вызывало у них гневные насмешки. Независимость, европеизм, прогресс
— это всё хорошо, но почему для этого требуется забыть graiul mamei? Алеку
Руссо возмущался:
D-voastră aţi dat drumul pe calea pedantismului cailor
neînvăţaţi, ce îşi zic literatori, de calcă fără frâu peste toate lexicoanele
lumii şi peste logică, pentru a îmbogăţi sistemele d-voastră. D-voastră aţi
introdus în România patosul declamaţiilor reci, argumentaţia pentru un pahar de
apă, tomuri pentru descoperirea unei reguli de gramatică latină aplicată la
gramatica română; d-voastră nu mai daţi voie să zicem tată, ci pater, d-voastră
aţi da foc lumii întregi, pentru că lumea nu pricepe frumuseţea, practica şi
patriotismul sistemelor.
Russo A. Contra latinizanţilor ardeleni
Горько размышлял Константин Негруцци:
Întâmplările anului 1848 au fost fatale literaturii române.
Politica predominând, literatura amuţi. Ei bine! Ce s-a făcut pentru ea în curs
de patrusprezece ani? Perfecţionatu-s-a limba? Statornicitu-s-au regulile ei?
Nicidecum! Atâta numai că am gonit slovele şi am luat literele, fără a pune şi
bazele, după cari să le întrebuinţăm în limba noastră. Atunci am văzut scriind
fiecare cum îi plesnea în cap; fiecare îşi închipuise o ortografie. Şi apoi
deodată ne pomenirăm inundaţi de o mulţime de scrieri; şi ce scrieri? Traduceri
de romanţuri rele, în care traducătorii cădeau dintr-un exces în altul; căci în
adevăr lipsiră zicerile turco-greco-slave, dar se introduseră cele
latine-franco-italiane. Ne trezirăm cu poezii de felul acesta:
Charmată damicelă
Cu ochi ca de gazelă,
Te am, o columbelă,
Divină şi mult belă… etc.
Nu samănă oare aceste cu "" pe care am citat mai sus?
Precum vedeţi, eram departe de Cămeşa fericitului, de
Legenda lui Manoli , de Anul 1840. În darn Bolintineanu, Creţianu, Dăscălescu
se încercară a netezi poesia asta trasă de păr. Frumoasele lor scrieri erau
înăbuşite sub nămolul versificatorilor răi; încât când voia cineva a-şi odihni
spiritul de atâta sbuciumare, era nevoit a se înturna la Curierul de ambe
secse, la Propăşire, la Magazinul istoric , la România literară; pentru că ce
interes aveau pentru noi Muschetarii lui A. Dumas, Lelia D-nei G. Sand,
Misterele Parisului a lui E. Sue, traduse într-o limbă ce, cu toată bunăvoinţa,
nu se poate numi românească? Zău! stând a judeca câtă osteneală şi-au dat
traducătorii atâtor romanţuri, şi cât timp au pierdut îndeşert, timp şi
osteneală ce ar fi putut fi întrebuinţate spre a ne face cunoscute niscai opere
bune, nu poate cineva decât a regreta activitatea în darn cheltuită atâtor
oameni laborioşi!
Negruzzi C. Negru pe alb: Scrisoarea XXXII
В конце того же XIX века, когда латинизаторы уже
восторжествовали, просвещённый боярин Титу Майореску вспоминал о первых
десятилетиях румынского государства: «Радикальным пороком того времени была
неправда. Неправда в политике, неправда в литературе, неправда даже в
грамматике, неправда во всех проявлениях общественного духа» . В таких
условиях Бессарабия, оказавшаяся в стороне от этого потока, стала крепостью
национальной традиции. Под властью царизма молдавский язык постепенно лишился
официального статуса, ушёл как бы в подполье, но выжил и сумел возродиться. Он
сохранил многообразие своего словаря, тот народный аромат, который за Прутом
постепенно исчезал под натиском национальных утопистов, для которых Траян с
Децебалом были дороже отца с матерью. И именно защите народной речи от таких
вот реформаторов посвящено стихотворное завещание А. Матеевича «Лимба ноастрэ»,
ставшее в наши дни гимном республики.
Двуязычная поэзия Буковины
Эти две песни из коллекции академика АН РМ К. Ф. Поповича, записанные на севере Молдовы, вполне соответствуют «макароническим» стихам, которые сочиняли студенты средневековой Европы. В макаронической поэзии постоянно, обычно через каждую строчку, чередуется учёная латынь с разговорным (обычно немецким) языком. На Буковине эта традиция жива до сих пор: молдавский язык играет роль латыни, украинский — народной речи, но они не различаются по рангу, как это было на Западе, а органично дополняют друг друга, создавая потрясающий эффект.
1
Foaie verde barabula,
Жінка моя, де ти була?
Copii zece şi toţi mici,
А ти ходиш цілу ніч.
V-aş cânta şi despre fete,
Лиш не вмію говорити.
Când îi cânt sau când співаю,
Parcă-i dau cu maiu…
2
На долині криниченька,
Кругом неї травиченька.
Травиченька зелененька,
Ваша дівка молоденька.
Rup Malanca-n jumătate,
La mulţi ani cu sănătate,
Cu copii şi cu bucate,
La anul şi la mulţi ani.
Попович К. Ф. Нариси українського фольклору та художньої літератури Молдові / Ин-т культурної спадщини АН Молдовської Республіки. Кишинів, 2007. — 609 р. — Р. 17.
[1] Haşdeu B. P. Cine sunt albanesii? // Analele Academiei Române. Seria II. Tom. XXIII, 1901. Pag 103-113.
[2] Цит. по: Константиновский И. Д. Караджале. М.: Молодая гвардия, 1970. С. 17. Курсив в оригинале. Как указывает автор цитируемой раюоты (там же), цитата слегка перефразирована.
Часть 1. Господари-воины Земли Молдавской
(продолжение следует)
