Март 1979 года, Москва. Тридцать три года назад… Видели бы вы счастливые лица молдавских поэтов, занимавшихся в руководимом мной семинаре на 7 Всесоюзном совещании молодых писателей. Это был самый многонациональный семинар. Сюда пришли и грузин, и еврей, и русские, и коми, и молдаване, и якут. Получилась дружная семья. Долгое время я получал письма от своих семинаристов, писали о том, как сложилась их дальнейшая судьба, как повлияли на их творчество наши занятия, общение друг с другом. Писали даже о своей семейной жизни. Один развелся, другая вышла замуж, у третьего родился сын, и обо всем этом надо было сообщить мне… Между прочим, в подобном же семинаре 3-го Всесоюзного совещания молодых писателей – 1956 год – занимался и я сам. Тогда там проклюнулись будущие знаменитости – Евтушенко, Рождественский, Вознесенский…
Повторяю, очень дружный получился коллектив. Характерно, - когда в ответ на просьбу посетивших нас видных партийных, комсомольских и писательских руководителей СССР, посетивших нас и пожелавших узнать, что у нас интересного, я первыми назвал молдаванку Леониду Лари, то все участники семинара встретили мои слова с одобрением. А надо ли говорить, сколь самолюбивы сочинители; как писал Александр Блок: «Там жили поэты, и каждый встречал // Другого надменной улыбкой». Действительно у нее были талантливые стихи. И мои оценки поддержали соответствующие инстанции: вышли в Москве книги моих «семинаристов», в частности, - первыми - молдаван. Некоторые из них, сделавшись теперь яростными ненавистниками России (при этом странным образом – мистика! - потеряв дарование), тогда, в самом деле, хорошо писали!!! И первая полнокровная книга на русском языке (прекрасная книга!) моей «семинаристки» Леониды Лари вышла с моим предисловием. Ее стихи были о жизни процветавшей Молдовы, о красоте родной земли, проникновенно, взволнованно писала тогда она, к примеру, о чилийском певце, композиторе и театральном режиссере Викторе Харе, которому путчисты отрубили руки со словами: «Мы научим тебя петь настоящие песни, а не коммунистическую дерьмо!». С известного времени СП Молдавии из творческой организации превратился, так сказать, в организацию, которая, конечно же, захотела научить всех «петь то, что надо…»
Ну, а что потом произошло с Леонидой Лари, или Любовью Ивановной Йорга, как записано в толстенной книге «Справочник Союза писателей СССР», всем известно…
Года два назад на площадке перед бывшей гостиницей «Молдова», где теперь торгуют картинами, я случайно столкнулся нос к носу с Леонидой, уже давно перебравшейся в Бухарест. Я сделал вид, что не узнал ее, опасаясь, что возможно она не ответит на мое приветствие, так как сделалась чуть ли не кумиром нынешних ненавистников русских. Однако она с открытой улыбкой бросилась ко мне, познакомила меня со своими взрослыми красавицами дочерями. По всему было видно, что между нами не возникла вражда, что нам было интересно узнать, как сложилась жизнь в новых условиях. Словом, я почувствовал, что и с другими молдавскими деятелями неприемлемой для меня, скажем так, политической ориентации не такой уж непроходимый рубеж. Есть взаимный интерес, если хотите, - известная тяга друг к другу. Более того, некоторые из них дружески позванивают мне по телефону, с ностальгией вспоминают даже наши партийные собрания, где горячо обсуждались вопросы творчества…
Нам нечего делить с молдаванами, я уважаю молдаван, люблю Молдавию, много написал о ее людях, ее природе, истории, перевел несколько молдавских романов, книг рассказов, стихов на русский, с нежностью отношусь к молдавскому искусству, к ее фольклору, к ее поэзии. Переведенные мной романы, повести, рассказы, стихи вышли в разных краях земли, переложенные с русского и на английский, и на китайский, и на киргизский, и на литовский, и на японский…
Вот небольшой эпизод. Очень характерный. Как-то в давние годы, учась молдавскому языку, я заметил в печати очень симпатичные стихи для детей одного молодого молдавского поэта, я взял на себя смелость собрать их, и перевел на русский. Уговорил издательство выпустить получившуюся книжку. Ее автор Титус Штирбу был немало удивлен и обрадован этим сюрпризом. Теперь он сделался известным детским поэтом. Правда, не знаю, как с новыми книгами. Нашелся еще такой чудак, который оставил бы свои дела, чтобы, в сущности, так сказать, пробить книгу молодого собрата?…
Потратив немало времени и сил, отложив все дела, я написал книгу очерков о наиболее интересных писателях разных национальностей нашего края. Она называлась «Заметки на полях судьбы», и была отмечена премией Международного литературного салона. Так что, как видите, не был безразличен к своим молдавским собратьям по перу. Вот почему я сразу же после распада Советского Союза затеял выпускать литературную газету иного направления, чем одиозная печать, охаивающая все советское и русское. Только взаимный неподдельный интерес культур друг к другу может обозначить прогресс в общественной жизни. В этом я вижу спасение человечества, подошедшего из-за национальной и религиозной cпеси к самому краю бездны… Поэтому в свое время моя газета «Литератор» объединила вокруг себя литераторов всех национальностей, населяющих наш край. Помог нам материально замечательный человек, ученый-химик, молдаванин Василий Русу. Правда, на него стали давить: почему он, молдаванин, тратит средства на русскую газету, а не на молдавскую! Не устраивала газета и наиболее ретивых начальников из СП Молдовы. Вскоре нашу редакцию выжили из здания СП (а я, будучи членом Президиума Правления СП, принимал активнейшее участие в возведении этого дома), затем вынудили Василия Русу отказаться от поддержки нашей газеты… Некоторое время я находил поддержку у других бизнесменов, но добиваться их помощи стало невыносимо. Поддержка эта была крохотной. Я не только не получал никакой материальной выгоды, но просто изнывал под грузом ежедневных больших и маленьких проблем. Вдобавок – забросил свои личные насущные литературные дела. Зато газета выходила, была замечена общественностью разных краев, хоть немного освещала духовные сумерки. Все же года четыре мы ежемесячно выходили в свет. Печатали вещи и русских – Анатолия Клименко, Лидии Латьевой, Валентины Костишар, Валентина Ткачева, и гагаузов, к примеру, Николая Бабоглу, и болгар, таких как Нико Стоянов, Георгий Барбаров, Петр Делибалтов, и молдаван – Николая Попа, Аурела Бусуйока, Василия Василаке, Иона Друцэ и даже самого Михая Чимпоя. Спустя несколько лет он, «в благодарность» напечатал гнуснейший пасквиль на меня…
Мне удалось создать Общественный Центр «Наследие А. С. Пушкина». Надо сказать, это неожиданно для меня вызвало не радость, а ревнивую злобу у местных «казенных пушкинистов», побоявшихся потерять, так сказать, свой хлеб… И они немало попортили мне крови, имея поддержку в официальных кругах, где в ходу свои представления о ценности литературы.
Несколько лет спустя, на этой основе и был создан Союз писателей Молдовы «Нистру». Просто перерегистрировали «Наследие А.С. Пушкина». Сперва руководство республики и Президент горячо поддержали нас, выделили хорошее помещение, помогли с выпуском сразу двух литературных газет – на русском и молдавском языках, которые сыграли свою роль в самое глухое время. Мы устраивали презентации новых книг. Интересно прошли конференции по творчеству Льва Толстого, Антона Чехова, Александра Блока, Михаила Эминеску, и т.д. Эти мероприятия были многолюдны, содержательны, интересны. Мы оказывали материальную помощь писателям-пенсионерам, независимо от их политической принадлежности. К нам приезжала делегация «Литературной газеты» во главе с ее редактором Юрием Поляковым. С большим успехом мы встречались с жителями нескольких районов. Надо было видеть, какой интерес вызвала у жителей города Сороки встреча писателей «Нистру» и «Литературки» в местном педучилище. В зале, как говорится, яблоку негде было упасть, люди стояли в проходах. Это были в основном молдаване.
Нас принял и президент и много чего наобещал… Намечался выпуск «Литературной газеты» с молдавским приложением. Кого бы это не обрадовало?! И вдруг все перевернулось. Это случилось в момент, когда руководство Молдовы повернулось лицом к западу. Мы сделались не нужными, даже вредными, и у нас все отобрали. Особенно неистовствовал один из руководителей ПКРМ (не хочу называть его фамилию): «Да мы лучше заасфальтируем километр дороги, чем выделим помощь этому Союзу». Любопытно, этот самый партийный «босс» вскоре изменил курс и, оставив коммунистов, переметнулся в другой лагерь. Не знаю, какой километр дороги он «заасфальтировал». Но доходы имеет, сделавшись предпринимателем… Нас выдворили из помещения, отобрали даже подаренные старенькие компьютеры…
А ведь мечтали создать свой альманах, передвижной молодежный театр, который бы выступал в селах и городах Молдовы с короткими пьесами русских и молдавских авторов, проводил бы вечера поэзии. Ведь новое поколение там уже не знает русского языка. Намечалось возобновить встречи поэтов с селянами, какие проходили с большим успехом в советские времена. В давние годы наши поэты читали свои стихи в переполненных клубах, порой прямо в поле во время перерыва в работе бригады. Теперь жители сел, да и горожане, давно не видят своих писателей. Президент для этой цели обещал даже подарить нам микроавтобус. Вопрос упирался тогда лишь в одно – где микроавтобус содержать, не на улице же…
Литература вообще-то вытеснена, ее боятся новые хозяева жизни. Ведь она востребована читателем по-настоящему лишь в одном случае: когда она несет правду жизни, ее натуральный вкус. А это страшно, это грозит прозрением введенных в обман народных масс. Поддерживаются же «желтым дьяволом» лишь уголовные «страшилки» да секс крупным планом.
На самом пике межнациональных страстей мне привелось несколько лет быть председателем Президентской комиссии по национальным вопросам, так что я, может быть, лучше других могу оценить все, что происходит в этой области. Комиссия состояла из самых уважаемых людей разных национальностей. Мы устроили слушание руководства города Кишинева, добились тогда, чтобы там принимались заявления и на русском языке хотя бы от людей старшего поколения, которым трудно дается учеба. Как всенародный праздник прошли заседания нашей Комиссии в Гагаузии, в Бельцах, где громадные толпы горожан окружали нас, засыпали вопросами.
Нынче же никакой особой стратегии в улучшении межнациональных отношений не наблюдается. Тут явная бессистемность, работа абы как. Просто одних руководителей общин прикармливают одни политические силы, других – иные, чтобы помалкивали и при случае подпевали начальству, несогласных же просто глушат. Были закрыты неугодные газеты. Покойный Андрей Лупан перед смертью говорил мне: «Не дай бог, чтобы вышло так, будто один народ победил другого. Это опасно. Никто никого не победил. Надо всегда помнить, что у нас с Россией одна судьба». Такое понимание было заложено в деятельность нашей Президентской Комиссии. Я старался вести дело так, чтобы русских здесь уважали и даже любили как братьев, другие же силы хотели, чтобы русских боялись. С такими деятелями у меня, мягко сказать, не было понимания. И мы многого добились в улучшении межнациональной атмосферы. Этого не понимают нынешние власти Молдовы. Да, честно сказать, и российские структуры.
Мне и нынче приходится встречаться с молодыми писателями, студентами, школьниками, и я замечаю, как сильно отличается это поколение, выросшее при нынешнем капитализме, от их сверстников прошлых лет. Нас увлекали судьбы великих тружеников, творцов, героев. Мальчиком я просыпался ночью с мыслью о завидной судьбе челюскинцев, о которых новые поколения и понятия не имеют. Кстати, о челюскинцах. Мало кому известно, что когда ледокол затонул, то среди самых необходимых вещей были спасены и две книги из великолепной библиотеки, собранной руководителем экспедиции Отто Шмидтом, - однотомник Пушкина и «Песнь о Гайавате» Лонгфелло. Все высадившиеся на лед челюскинцы трудились от темна до темна, готовя площадку для ожидавшихся самолетов. И, тем не менее, из-за спасенных книг возникло недоразумение: все хотели после работы читать хоть немного при скудном свете свечи или крохотной лампочки от аккумулятора. Тогда решено было организовать соревнование – двум лучшим труженикам на ночь выдавались эти книги… О, как боролись за победу в этом соревновании!
Жаль, это ушло. Теперь чудные наши внуки и правнуки уже не так тянутся к книге, а мечтают нажить капитал, в лучшем случае – сделаться полицейским с мотоциклом и автоматом… Серьезно, нынче романтикой, рыцарской жаждой подвигов мало кто бредит. Долговязый Рыцарь Печального Образа Дон Кихот как-то растворился в беге делового мира…
Все это занимает меня, когда остаюсь наедине с собой. И конечно воспримется определенной частью читателей лишь как предмет для насмешки, издевательских комментариев, которые, несомненно, последуют. Что ж, давайте…
