Аналитика и комментарии

Назад

Когда писатели были большими…

Отсюда возникает самый актуальный вопрос: состоится ли ещё одно «пришествие интеллигенции», как это было более 20-ти лет тому назад?
Когда писатели были большими…

Кем был и кем стал сегодня писатель, кинорежиссёр,

драматург, артист, художник, учитель, врач, работник культуры?

Были глашатаями революции, свободы, демократии,

а сегодня одни стали нищими просителями, другие уехали на заработки,

третьи присосались к власти, или занялись мелкой торговлей,

неважно какой, сигаретами или идеями, чтобы хоть как-то выжить…

В последнее время всё чаще приходится слышать, что «теперь интеллигенции нет», а вот, дескать, в 90-е годы ХХ века всё в этом плане было совсем иначе, то есть обстояло намного лучше…

Причём, что особенно важно отметить, такие сентенции изрекают сами же интеллигенты. Меня лично это волнует. Я часто спрашиваю себя: о какой, собственно говоря, интеллигенции идёт речь? В чём конкретно проявляется феномен её «исчезновения»? Неужели она, бедолага, попала под «каток истории»?

В общем, здесь есть над чем серьёзно задуматься. Вот я и хочу поразмыслить над этим феноменом, причём вовсе не как политолог, а как член и руководитель союза творческой интеллигенции.

Скажу откровенно, страшновато было браться за эту тему. Знаю ведь, причём не понаслышке, как ранимо хорошо известное мне «братство творцов». Но, увы, браться за неё всё же необходимо. Особенно сегодня, когда речь идёт о судьбе страны, в весьма значительной степени связанной и с судьбой нашей «соли нации» - интеллигенции.

Сохранилась ли наша интеллигенция в том самом качестве, в каком она вошла в бурные 90-е годы прошлого века? В чём конкретно виновна или, напротив, невиновна интеллигенция? Что случилось за последние двадцать лет с её прежним высоким общественным статусом? В чём должна заключаться сегодня социальная функция интеллигенции?

Понимаю, что простых ответов на эти сложные вопросы нет, да и не может быть. Мы все находимся сегодня на очередном крутом историческом переломе, и поэтому новые вызовы занимают многие пытливые умы, прежде всего, умы самой интеллигенции.

Сегодня вновь, как и после Октября 1917 года, наша интеллигенция оказалась кругом виноватой. Опять возникает всё тот же самый роковой вопрос о её «исторической вине» и её же ответственности за аморальную и циничную политику властей, на сей раз демократических, за катастрофическое падение жизненного уровня народа, за ужасающую морально-нравственную деградацию общества.

Поистине, верно говорят, что всякая революция начинается с левой ноги, но продолжается с равнением направо. Этой формуле весьма точно соответствует и так называемая «молдавская революция» 90-х годов прошлого века.

В чём именно можно и нужно упрекнуть молдавскую интеллигенцию? Да, она не продемонстрировала необходимой настойчивости и способности действовать солидарно, чтобы блокировать «разрушительный зуд» необольшевиков. Да, она солидаризировалась с антисоциальными реформами либеральных горе-реформаторов. Да, она не смогла (или не захотела?) навязать политическому классу прагматичную, неидеологизированную экономику. Всё это, к сожалению, так.

Более того, стремясь сохранить элементарный, приемлемый для себя уровень жизни, интеллигенция откровенно встала на путь конформизма, старалась в упор «не видеть», как к власти в стране рвутся олигархи, «не замечать» ширящуюся коррупцию и деградацию политического класса.

Но я лично считаю, что эта вина интеллигенции отнюдь не так уж бесспорна, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что за все прошедшие двадцать «послереволюционных» лет власть в Молдове никогда не нуждалась (и не нуждается также и сегодня) в советах и рекомендациях научной и творческой интеллигенции. Наша власть всегда управляла страной единолично, а «слишком умная», принципиальная и дотошная интеллигенция ей всегда лишь мешала.

В целом же, если посмотреть на эту проблему здраво и объективно, то трудно понять, почему в XXI веке наша интеллигенция не увидела своей судьбы, в массе своей оказалась нищей, растерянной и беспомощной перед новыми обстоятельствами, что её статус оказался так далёк от прежних надежд и ожиданий.

Социально-экономическое неблагополучие интеллигенции вызывает необходимость объективно разобраться в его истинных причинах. Создаётся впечатление что, по-видимому, наше общество, наш политический класс были просто интеллектуально не готовы к наступившим переменам. Носители интеллекта очень быстро утратили способность влиять на ход событий и политику властей, которые, как оказалось, осуществляли широко рекламируемые реформы лишь в интересах собственного обогащения.

Впрочем, давайте честно спросим, а что же сама нынешняя власть хочет от молдавской интеллигенции? Чтобы она была всегда и во всём «тихой, покорной и послушной»? Чтобы власть могла и дальше продолжать управлять и властвовать так, как она сама посчитает нужным, а интеллигенция, напротив, забилась бы в уголок, набрала в рот воды и смиренно помалкивала, благодарно принимая от власти не слишком щедрые подачки в качестве оплаты своей лояльности?

Но ведь вся логика нынешних событий, когда действующей властью делается ставка на «жёсткий либерализм» за счёт ущемления прав и интересов народа, говорит о том, что общественный запрос на возрастание роли и значения интеллигенции, наоборот, резко возрастает.

К сожалению, именно этого возрастания роли и значения отечественной интеллигенции мы сегодня и не видим. Куда-то исчез, бесследно испарился прежний мятежный дух нашей интеллигенции. Она заметно сникла, притихла, устала. Она практически отказалась от своего прежнего боевого клича: «Не могу молчать!» И в этом, на мой взгляд, заключается сегодня её драма.

С другой стороны, нельзя не признать, что самой действующей сегодня либеральной власти и формирующему её политическому классу отечественная интеллигенция продолжает откровенно мешать. Она мешает им уже самим фактом своего существования, так как никто ведь не может гарантировать, что её нынешняя вынужденная лояльность и её настороженное молчание не сменятся вдруг вначале глухим ропотом, а затем и страстными протестами и призывами к борьбе с новыми несправедливостями нашей жизни.

Поэтому вовсе не случайно, что вопрос о нашей молдавской интеллигенции, её коллективной вине, её судьбе, её бедах, её великих надеждах и не менее великих разочарованиях, в очередной раз стал предметом острого общественного интереса. Известно ведь, что в кризисные времена, как правило, становится модно ругать и поносить именно интеллигенцию, делать её «козлом отпущения» и выпячивать её послереволюционные ошибки, а то и вообще начисто отрицать её роль в обустройстве страны. Но это, полагаю, откровенно тупиковый, ущербный подход.

Я знаю, что некоторых моих соотечественников (не сомневаюсь, что таковые имеются и среди читателей и посетителей сайта ava.md), чрезвычайно раздражает даже само слово «интеллигенция».

Доводилось, причём неоднократно, слышать горькие упреки в том, что вот, мол, «накаркали» революцию, господа интеллигенты, а потом взяли, да и спрятались в кустах, ушли от личной ответственности за всё то, что эта самая «революция» сотворила и продолжает творить со страной и народом.

Что можно на всё это сказать? В какой-то степени они правы. Интеллигенция ведь во все времена «раздражала», причём не только власть. Но другой, так сказать, «хорошей и приятной во всех отношениях», причём для всех без исключения, она, к счастью, так и не стала. Думаю, что никогда и не станет. Если бы это произошло, она просто предала бы сама себя и утратила бы право называться интеллигенцией.

«Других писателей у меня для вас нет!» - этой известной фразой, помнится, товарищ Сталин ответил на жалобу товарища Поликарпова, который в ЦК ВКП (б) курировал деятельность Союза писателей СССР. Он пожаловался тогда «вождю народов» на «плохих писателей», то есть на советскую творческую интеллигенцию. Сталину, который упорно и последовательно проводил политику «приручения» интеллигенции, это очень не понравилось.

Известно также, что после этого инцидента товарищ Поликарпов, не сумевший сработаться с писателями, по указанию товарища Сталина был сильно понижен в должности (стал вице-ректором по хозяйственной части в педагогическом институте). Лишь после смерти Иосифа Сталина его реабилитировали, и он вновь стал «комиссарить» в Союзе писателей.

Но есть, конечно, и другие, не менее красноречивые примеры. После Октябрьской революции 1917 года, фактически, началась война новой «рабоче-крестьянской» власти со старой, «буржуазной» интеллигенцией. В этой ситуации Владимир Ильич Ленин в своей записке прямо указал руководителю ВЧК Феликсу Дзержинскому, что «на каждого интеллигента должно быть дело».

Не доверяла новая – Советская – власть интеллигентам. Всегда не доверяла. Но, тем не менее, всегда упорно пыталась заставить их работать в своих интересах и под своим «чутким руководством». Иногда, надо честно признать, получалось это у неё даже весьма успешно.

Так что, наша отечественная интеллигенция прошла, да и сегодня продолжает проходить, суровые испытания жизни. Тогда, при власти большевиков, пророческие слова Максима Горького о том, что «страна, лишившись своей интеллигенции, двигается вспять», - никто не услышал. Сегодня, при власти демократов и либералов, их также не слишком-то хотят услышать.

Бремя свободы нашей…

Уверен, что не будет особым преувеличением, если я скажу, что вопрос о судьбе и роли интеллигенции – это, в первую очередь, вопрос о степени реальной свободы, которой она может воспользоваться.

Но у этого утверждения есть, конечно, и другая, оборотная «сторона медали»: а свободна ли сама наша интеллигенция? Если сегодня рассматривать эту проблему лишь в плане возможностей для её творчества, то можно сказать, что она свободна.

Правда, тут же следует сделать существенную оговорку: книги сегодня пишутся свободно, никаких ограничений на процесс их написания нет. Но вот для издания этих книг у писателей далеко не всегда находятся нужные деньги. Так что, свобода творчества в немалой степени ограничивается проблемой экономической зависимости, можно даже сказать, финансовой порабощённости нынешних творцов.

Что же касается собственно демократии и свободы, в общем смысле этих понятий, то ни того, ни другого у нас как не было, так и нет. Помню долгий разговор по душам с писателем Серафимом Сака, вечным оппозиционером всех времён и народов, как я его частенько подразнивал.

На самом деле, он лично для меня всегда был настоящим диссидентом. И в советское время, и в годы нашей молодой независимости. С властью он всегда «дружил» лишь на расстоянии. Помню, как в ЦК КПМ делались попытки «приблизить» Серафима Сака к власти. Отмечу, что, зная его непростой характер, делали это всегда весьма осторожно, предельно деликатно.

Но не тут-то было! Несмотря на все эти «подходы», Серафим Сака, каким был, таким и оставался, то есть гордым и непоколебимым, свободолюбивым интеллигентом. За это я его всегда очень уважал. Когда мы встречались, я традиционно задавал ему один и тот же вопрос, на который всегда получал традиционный ответ:

- Как поживает писатель Серафим Сака?

И получал от него неизменный ответ:

- Плохо!

- Как же так, - спрашивал я его, - вы, писатели, революцию совершили, и плохо живёте? Ради чего же вы старались? Ради чего вы боролись?

Он долго думал, прежде чем ответить. Я знал эту его привычку - на сложные вопросы он старательно подбирал в голове соответствующие литературные персонажи.

- Знаешь, - отвечал он мне, - об этом и я сам часто думаю. Пришёл к выводу, что после революции с нами, писателями, произошло то же самое, что произошло с неким дон Кихотом Ламанческим, который с энтузиазмом освободил от оков несчастных каторжников, а они, неблагодарные, «в знак признательности», забросали этого благородного «революционного романтика» камнями. Примерно такой же горькой и парадоксальной оказалась и судьба нашей молдавской «революционной интеллигенции», которую просто оттерли, отбросили на обочину все те, кто ею воспользовался для прихода к власти, а затем взяли, да и вытерли о неё ноги.

- По этой причине вы, писатели, плохо живёте?

Он вздохнул, махнул рукой и продолжил:

- Всё очень просто… Хочешь жить хорошо - работай на Систему. Сегодня всё точно так же, как было прежде, при большевиках… Вылизывай пятки Системе… Разве тогда, когда ты сам был членом ЦК Компартии, не было то же самое? Что и говорить, одни, честные люди, делают революцию, а другие, негодяи, пользуются её плодами… Это было и у большевиков, и то же самое имеем мы сегодня. Как говорится, Ленин всегда живой…

- А ты, Серафим, почему сейчас не примыкаешь к Системе? Всё же Система сейчас вроде бы демократическая, а не коммунистическая, которую ты так ненавидел. Как истинный вольнодумец, ты мог бы быть полезным этой Системе.

- Нет, нет и нет! Никогда! Свобода – это смысл всей моей жизни. Буду крутиться, как могу, буду выживать на свою жалкую пенсию, буду голодать и мерзнуть, но предавать свою Свободу, своё личное Достоинство свободного творца треклятой Системе, как бы она не называлась, ни за что не стану…

- А как же с идеалами революции? Кому вы их отдали?

- Не надо мне подслащать пилюлю тем, что это мы, писатели, дескать, сделали революцию. Это мне больно слышать. Слышать сегодня, когда и весь народ, и вся интеллигенция оказались в нищете. Я просто боюсь, что народ повторит поступок тех самых каторжников: возьмётся за булыжники, и забросают ими нас, зачинщиков этой революции. Вот в этом я лично вижу всю драму нашей революции.

Он, этот несгибаемый и честный человек, Серафим Сака, так и ушёл тихо и незаметно в мир иной. Ушёл бедным, но не продавшим свою душу Золотому Тельцу писателем-бунтарем.

Я всегда восхищался тем, как он отстаивал свою «свободу». Для него свобода – это вообще нечто чистое и святое. Но, с другой стороны, если человек беден, разве он может быть свободным?

Да, чисто теоретически, сегодня наша интеллигенция свободна. Кровь на улицах больше не льётся, сталинских массовых репрессий больше нет, физическое насилие ныне также не в моде, но рабство, тем не менее, остаётся. Рабство, созданное не политическими средствами, как это было в прошлом.

Свободный рынок, пришедший на смену плановой экономике, преподнёс нам свой жестокий урок, сменив цензурную удавку на удавку экономическую. Новый «хрен» оказался ничуть не слаще старой «редьки».

Наша интеллигенция, конечно, разочаровалась вовсе не тем, что горбачёвская «перестройка» вообще началась. Она глубоко разочарована и обижена тем, куда она всех нас, в конце концов, привела. Конечно, - говорит теперь наша интеллигенция, - разве мы за это боролись, об этом говорили и мечтали?

Интеллигенция, считающая себя «творцом революции», но в её итоге оказавшаяся чужой на нынешнем либеральном «празднике жизни», глубоко оскорблена в своих лучших чувствах. Она вновь собирается по вечерам на кухнях и ведёт жаркие споры о «бесстыдных олигархах», возмущается «вопиющей нищетой народа», осуждает безнравственность власти и требует справедливости.

Господа интеллигенты с жаром глаголют о том, что завоеванной свободой пользуются только олигархи, небольшие группы очень богатых людей, а остальное население Молдовы пребывает в нищете и рабстве.

Возмущаться, конечно, есть чем. Ведь, что касается нашей «новой номенклатуры», то есть нашей Системы, то упомянутый Серафим Сака однажды ехидно пошутил, сказав, что, мол, уж очень похожа она на итальянскую Систему при фашистском диктаторе Бенито Муссолини – все должности у нас во власти также распределены исключительно между родственниками, кумовьями и племянниками.

В годы «перестройки» интеллигенция была уверена в том, что новый политический класс обязательно поймёт, насколько драгоценен этот интеллектуальный слой, что непременно найдутся и будут использованы необходимые средства для взращивания его и превращения в зажиточный «средний класс».

Ведь, как известно, именно этот класс гарантирует стабильность в обществе, преодолевает смуту и революционные потрясения. И вдруг – такая досада! – наша интеллигенция оказалась невостребованной новым политическим классом, не получила ожидаемую от него помощь, и в итоге вообще попала в класс бедняков и неимущих.

Почему же случилось такое несчастье с «хрустальной мечтой» нашей интеллигенции? Ведь, согласитесь, как-то трудно считать «мозгом нации» молдавских полунищих интеллектуалов. Почему ещё сравнительно недавно, в 90-е годы ХХ века, все в нашей стране преклонялись перед интеллигенцией, особенно творческой, а нынче она оказалась совершенно невостребованной?

Думаю, что забвение нашей интеллигенции сегодня связано с тем, что её критический настрой просто больше никому не нужен. Именно по этой – самой веской! - причине молдавская интеллигенция не имеет сегодня сфер для применения своих способностей. Именно поэтому она оказалось не только невостребованной, но и вынуждена влачить полунищенское существование.

Ностальгия: «из света в тень перелетая»…

Слово «ностальгия», как правило, имеет сегодня негативный оттенок. «Старые добрые времена» чаще всего вызывают лишь злобную критику.

Лично для меня ностальгия – это не только способ осмысления прошлого, но и своеобразная форма аналитического сравнения, критики настоящего. Ностальгирую я по молдавскому кино «тех прошлых времён». По кино, которое имело международное признание.

Когда я смотрю сегодня на нищенскую жизнь многих наших талантливых писателей, актёров, кинематографистов, то откровенно ностальгирую по материальному достатку и социальному статусу творческого работника советских времён.

Поэтому я хочу, чтобы из советского прошлого мы взяли в наш слишком уж затянувшийся «переходный период» хотя бы прежний уровень материального достатка творца. Хочу потому, что сегодня в Молдове, судя по всему, начинает воплощаться в жизнь «новая версия» идеологии китайского «великого кормчего» Мао Цзэдуна, который в дни «культурной революции» сказал по адресу местной интеллигенции: «Чем голоднее в животе, тем звонче песня».

С некоторых пор я просто не узнаю моих коллег -«шестидесятников» по Молдавскому госуниверситету. У меня были тогда не совсем обычные коллеги - писатели. Конец 60-х годов ХХ века оказался самым плодовитым в Молдавском ГУ «по выпуску» именно писателей.

Назову лишь некоторые их имена: М.Чимпой, Н.Есиненку, Г.Чокой, И.Виеру, А.Чокану, В.Прохин, Т.Штирбу, Е.Тарлапан и другие. Чуть позже появились Н.Дабижа, М.Поятэ, В.Думбрэвяну и другие.

Если раньше всё советское прошлое они вспоминали исключительно в самых «чёрных тонах», то сегодня, напротив, у многих из них я вдруг стал замечать некое «просветление». Оказывается, тогда, в Советской Молдавии, писатели в материальном плане жили намного лучше, чем сегодня. Нет, Боже упаси, они вовсе не хотят возвращения «тоталитарного советского прошлого». Они лишь намекают на желательность «конвергенции», то бишь, хотели бы переноса в наше рыночное настоящее всего того хорошего, что было вчера, при социализме.

Конечно, для меня это вовсе не новость. Я хорошо знаю, как жили тогда наши писатели. Сегодня же, безо всяких преувеличений, я могу сказать, что вообще не встречаю довольных своим нынешним положением творческих работников, за исключением лишь считанных единиц, которые, переступив через свои прежние «высокие идеалы и принципы», весьма прагматично прилепились к «кормушке власти» или пошли в услужение к олигархам, откуда и достаются им «кости с барского стола».

О богатых и бедных писателях в постсоветской Молдове даже появилась горькая шутка: богатые дают на чай, а бедные – интервью. Если не ошибаюсь, мой давний друг по университету, прозаик Н.Есиненку, тоже в этом контексте как-то, пошутил, сказав: «Мы, писатели, отмывали раньше, как могли, то «грязное время», а нынче отмываются уже «грязные деньги». Мы же, писатели, остались в итоге с фигой в кармане».

Накануне Нового – 2013-го - года молдавское Правительство решило вдруг оказать материальную помощь группе наших видных, но, увы, бедных деятелей искусства. На церемонии вручения им этой помощи на большинство из них было просто больно смотреть: как они постарели, одряхлели, потускнели, как бедно они одеты, какая тоска и грусть в их глазах! Вот и подумалось, неужели эти достойные люди, подлинная «соль нации», хотели именно такую революцию, такую свободу и такую демократию? Я вовсе не драматизирую ситуацию, я просто живу в этой среде.

Кем был вчера, и кем стал сегодня молдавский писатель, кинорежиссёр, драматург, артист, художник? Вчера они были глашатаями революции, свободы, демократии. Сегодня одни из них стали нищими просителями, другие присосались к власти, третьи уехали на заработки, занялись мелкой торговлей, неважно какой, сигаретами, идеями, чтобы хоть как-то выжить.

Не поручусь за «новизну открытия», но должен сказать, что мы повторяем сегодня ошибки большевиков. В этой связи нам полезно вернуться в историю. Большевики после революции тоже вначале отталкивали от себя интеллигенцию, но потом всё-таки убедились, что с ней нельзя обращаться, как с классовым врагом.

Вот что, например, писал Лев Троцкий в Политбюро ЦК РКП (б) о молодых писателях и художниках: «Мы, несомненно, рискуем потерять молодых поэтов, художников и прочих, тяготеющих к нам. Никакого или почти никакого внимания к ним нет, вернее сказать, внимание к отдельным лицам проявляется случайно отдельными советскими работниками». И далее он предлагает формы поддержки творческой интеллигенции, «тяготеющей к большевикам». Впрочем, не только у большевиков была, но есть и у нас привилегированная интеллигенция.

Я не хочу слишком уж преувеличивать «заботу КПСС» о творческой интеллигенции, ибо она не была бескорыстной. Но так как большинство творцов тогда верой и правдой служили Системе, то и она со своей стороны отвечала им взаимностью. Скажем правду, без обид: в своих песнях, стихах, пьесах, кинофильмах, с высоких трибун и на партсобраниях, творческие интеллигенты тогда прославляли Ленина и Сталина, Октябрьскую революцию, Коммунистическую партию, комсомол, чекистов, социализм и коммунизм, показывая в то же время им… фигу в кармане. Что и говорить, КПСС, конечно, душила интеллигенцию в своих объятиях, но ведь и кормила.

Товарищ Сталин хотел от «инженеров человеческих душ», как он называл писателей, верного служения Системе. Товарищ Хрущёв требовал от них безусловного послушания. Наш молдавский товарищ Бодюл требовал от них преданности. А что хочет от них нынешняя демократическая власть?

Сложный, конечно, вопрос. Похоже, однако, что ничего она от них не хочет. Поэтому и не душит, но и не кормит, поэтому и не ценит она нашу творческую интеллигенцию.

Пардон, её всё-таки иногда кормят, но лишь тогда, когда надо «идеологически и художественно» обеспечить очередную избирательную кампанию той или иной партии. Как говорил поэт: «И продаваясь, она не стыдится…». Печально наблюдать, когда нынешняя демократическая власть фактически повторяет печальный советский опыт создания «ручной интеллигенции», по команде «сверху» дружно одобряющей «мудрую политику» той или иной партии и её «великого» вождя.

При всех прелестях демократии и привлекательности наших евроинтеграционных устремлений, творческие работники в Молдове находятся в состоянии униженности. Молдавские творческие союзы влачат жалкое существование, не имеют даже своих офисов. Дожили уже до того, что даже за аренду платим …Министерству культуры. Разве этот пример не говорит, что интеллигенция играет сегодня на сцене страны роль самой младшей карты в колоде?

Да, не спорю, при коммунистах была цензура, не было свободы, но писатели жили намного лучше. Лучше писателей, композиторов, певцов, художников в Стране Советов жила, пожалуй, только номенклатура. Как, впрочем, и сейчас. Писателю, даже если он был членом Компартии, по тем временам всё прощалось. Отдыхали, когда хотели, ездили, причём бесплатно, на курорты Крыма, Кавказа по путёвкам Союза писателей СССР. Иван Бодюл для молдавских писателей в Оргеевском районе построил в заповеднике Дом творчества, который сегодня заброшен и постепенно разрушается.

А какое внимание было тогда к слову писателя! Если он выступал с какой-нибудь критической статьёй о бюрократии или о нарушениях, приписках - власть сразу же реагировала. Почти вся литература писателей - «шестидесятников» звала к революции. Если даже и не все писатели сами это понимали.

Во времена «перестройки» - книгой, фильмом, публицистикой, спектаклем - они создали в стране предреволюционную ситуацию. Вспомним хотя бы «войну» писателей М.Чимпоя, И.Друцэ, Н.Дабижи, Г.Маларчука, А.Стрымбяну, Бешлягэ, Б.Мариана и других с Академией наук и Гостелерадио! Вспомним «войну» кинематографистов В.Друка, Д. Олэреску, И.Мижа, И.Талпэ с проблемой вырубки лесов, экологии!

Можно сказать, что и писатели, и кинематографисты в то время буквально перевернули общественное сознание. Впрочем, бывшего президента АН МССР А.Жученко «ушли» именно из-за писателей и кинематографистов, хотя ЦК партии в этом публично и не признавалось. Я, однако, могу это подтвердить.

Конечно, такая «партийная забота» о слове писателя, режиссёра, кинематографиста имела и другую сторону медали. Не дай Бог, если кто-то из них «не то» писал или издавал, ставил на сцене или снимал, то бишь создавал «идеологически вредное» по тем временам произведение.

Весь ЦК и весь КГБ буквально стояли «на ушах», читали и перечитывали, выискивали «крамолу» даже между строк. Да, надо честно признать, что в то время «охота на волков» была, но их уже не остреливали, как при Сталине.

А что сейчас? Пиши всё, что тебе в голову взбредёт. Критикуй на ТВ, на Радио, в газетах и журналах любые недостатки, сколько душе твоей угодно. Ополчайся с критикой на кого тебе угодно. Всё впустую - на критику сегодня никто не реагирует.

Значение слова «художественного пастыря» сегодня предельно девальвировано. Никому нет никакого дела до того, что, о ком или о чем он пишет и говорит. Это, пожалуй, лучший пример «свободы выражения», когда власть не интересует, о чём думают, как оценивают писатели, журналисты, люди культуры происходящее в нашей стране.

Правда заключается в том, что литература и искусство, публицистика больше не воспринимаются властями как нечто, что придаёт смысл жизни, имеет общественный резонанс, что может оказать им пользу при управлении страной.

Отсюда возникает самый актуальный вопрос: состоится ли ещё одно «пришествие интеллигенции», как это было более 20-ти лет тому назад?

Это может произойти, если интеллигенция будет чтить совет мудрого Конфуция: «чтобы менять страну, нужно менять слова». Уже то, что говорили в 90-е годы, сегодня устарело. Всему бывает конец и, как говорили древние, одна волна уничтожает другую, а ветер меняет направление. Каким мы хотим, чтобы был этот ветер? Где место интеллигенции?

Об этом поговорим в следующей статье.