Материал
-
-
Толстой в его гениальном «Холстомере» выше ставил жизнь коня, по имени Холстомер, чем жизнь его хозяина… Убили невинного коня, падлы, и предавать Молдову, в Бухарест уплыли!
-
Константин.
Погибла бедная лошадка, а не конь. ( лошадка — она, конь — он)
И Л.Н.Толстой в этом совсем не виноват.
Лошадку очень жалко.
Твой друг, Foxyred. -
-
-
Сейчас объявят, что лошадь была агентом ФСБ и была заслана специально для того, что бы помешать Европейскому пути ПЛ…
-
Отвечу обоим сразу, и РУССКОЯЗЫЧНОМУ, и АРМАГЕДОНУ: мужики, ваши комментарии великолепные!
-
Зря вы так, Саймс…
Ведь пострадала именно безвинная лошадка, а не Киртоакэ.
Если бы пострадал он, то я бы выразил соболезнование его родным и близким.
А у лошадки даже родственников нет, кому можно было посочувствовать. Когда давят кошек и собак гоняя на своих механических драндулетах, то я всегда на стороне несчастных животных. Надеюсь, что хозяину повозки будет выплачена хотя бы достойная компенсация. -
на веяло за лошадку… из серии «их нравы»
…Иду, значит, шоппинг, и всё такое, и смотрю: на обочине лежит ёжик. Не клубочком, а навзничь, лапки кверху. И мордашка вся в кровище: наверное, машиной, сбило. Ведь тут, в пригородах, кого только не давили! Ежи, змеи, лисы… Иногда даже косули могут попасться. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газетку, принесла домой.
Затем позвонила Гельмуту, и спросила, что делать? Он мне и присоветовал отнести в больницу, там работает ветеринарное отделение. Ну ладно, отнесу.
Зашла в веткабинет. Встречает какой-то Айболит, весь накачанный, под два метра ростом, а из его халата ещё две простынки сшить можно. Спрашивает: «Вас ист лось?!». Вот уж, думаю, ты точно: лось…
А тут, прикинь: забыла, как по-немецки ёжик. Это потом уже в словарике подсмотрела. Ну, сую ему этого бедолагу: мол, такое вот шайзе приключилось, кранкен бедная животинка, давай лечи. Если назвался лосем — полюби ёжиков…
Так он и по жизни оказался Айболитом, рожа перекосилась, и чуть не ревёт, бедный. Пациента тампонами протирает, чуть ли не облизывает, вдобавок ещё и укол в шкуру засандалил. Вот блин, подумала, мало ежу своих иголок. Потом понёс в операционную. Вы, говорит, подождите, около часа.
После этого мне уходить как-то стрёмно стало – жду, скучаю. И вот часа через два из кабинета выползает этот… лось.
Причём табло такое скорбное, точно у меня тут единственный родственник загибается.
И начинает вещать: мол, как хорошо, что вы принесли вовремя несчастное существо!
Травма у ёжика, очень тяжёлая: жить будет, но станет инвалидом… И вот сейчас, либефройлейн, пациента забирать и даже навещать никак нельзя: ломняки после наркоза.
Я от такой заботы начинаю тихо охреневать. И тут начался полный ам энд. Этот Айболит говорит: «Пару дней пациенту (эй, nоtа bеnе: ежу!) необходимо полежать в нашем отделении реанимации (ага, для ёжиков, нихуясе?!!!), а потом сможете его забрать.»
Наверное, у меня на лице было написано большими буквами: «А на хрена мне ёжик-инвалид дома?!..»
Он спохватился: «Но, может быть, это для вас слишком ответственно и чересчур обременительно ( ё-мое!!!)? Тогда вы можете оформить животное в приют (бля, и такое есть!!!). Но если же все-таки вы решите взять ёжика к себе, то нужны некоторые бюрократические формальности…»
И ведь понимаю, что ржать никак нельзя, а то немец взгрустил, как на похоронах любимого фюрера. Гашу кривую лыбу и так же серьёзно спрашиваю: «Договор об опеке над этим ёжиком,(ебтить!!!)?» — отвечает, что также характеристику возьмите из магистрата. Я еле сдержалась, чтобы не заржать. «Ёжика?» — спросила. Этот зоофил мне на совершенном серьёзе отвечает: «Нет, нужна положительная характеристика в отношении всей вашей семьи, фройлейн».
В этом важном документе должны содержаться подробные сведения о том, не обвиняли ли вас, или членов вашей семьи, в насилии над животными (я пытаюсь изо всех сил прогнать из головы образ Гельмута, который грубо сожительствует с ёжиком!).
Кроме того, магистрат обязан подтвердить, имеете ли вы жилищные и материальные условия, достаточные для опеки над больным животным (не слишком ли мы бедные для ёжика, сука!!!). И у меня ещё сил как-то хватило, сказать ему: мол, я посоветуюсь со своей семьёй, прежде чем пойти на такой ответственный, серьёзный шаг — усыновление сбитого машиной ёжика. И спросила: «Сколько я должна вам за операцию?» Но ответ Айболита меня добил.
«О, нет», — говорит, — вы ничего нам не должны! В Германии принята Федеральная Программа — спасение животных, которые пострадали от людей». И дальше, можешь заценить: «Наоборот, вы обязательно получите премию, сто евро, за такое своевременное обращение к нам. Деньги вам отправят почтовым переводом (… восемь, девять — аут!!!).
«Мы крайне благодарны за вашу доброту, данке шён, гуторехциг фройлейн, ауффидерзейн!» В общем, домой шла в угаре полном, сил смеяться уже не было.
А потом почему-то грустно стало, как вспомнила нашу больнцу, когда моя тётка лежала после инфаркта. Еду ей таскала три раза в день, посуду, бельё; умоляла, чтобы осмотрели, и хотя бы зелёнкой, что ли, помазали… -
На выборах на этих двух деятелей должна быть приклеена бирочка: «Убийцы молодых коней»… Какой я есть, но случись это со мной, я отложил бы подлизную поездку в подлизной Бухарест…
