Аналитика и комментарии

Назад

Аналитический доклад Института эффективной политики - Приднестровье

Ситуация в Приднестровье: 2015 год
Аналитический доклад Института эффективной политики - Приднестровье

Введение

1. Приднестровье «эпохи Шевчука». Штрихи к портрету.

1.1. Конспирологическая версия о Шевчуке, как прозападнике и возможном реинтеграторе Приднестровья и Молдовы.

1.2. О настоящих приоритетах Шевчука. Близость интересов Шевчука и «партии» Шериф.

2. Политико-экономические итоги 2015 года

3. Итоги выборов. Расстановка политических сил в ПМР.

4. Прогнозы на 2016 год

Введение

Описание обстановки «вообще» едва ли возможно в принципе. Любая обстановка описывается с какой-то целью. Только в этом случае описание не превращается в свалку фактов. Итак, цель доклада - выработка рекомендаций для архитекторов политики Молдовы в отношении Приднестровья на 2016 год, и в перспективе, на ближайшие 3-5 лет. Понятно, что такая выработка не может идти «с нуля». Она должна исходить из уже имеющихся позиций и наработок - пусть даже часть из них и не вполне удачны, или просто неудачны, а также должна учитывать подходы к проблеме со стороны других вовлеченных в процесс игроков: России, Украины, ЕС, ОБСЕ (которую, бесспорно, надо рассматривать как отдельного игрока) и США. В число игроков - или, по меньшей мере, заинтересованных сторон, следует включить и Румынию, хотя формально она не является участником переговорного процесса.

1. Приднестровье «эпохи Шевчука». Штрихи к портрету.

1.1. Конспирологическая версия о Шевчуке, как прозападнике и возможном реинтеграторе Приднестровья и Молдовы.

Да, существует и такая версия. Более того, её активно распространяют противники Шевчука, одновременно заявляя о том, что они, в отличие от него, агента Запада, ориентированы на Россию, и жаждут превращения региона в форпост русского мира. Помимо прямых обвинений: «Шевчук - агент западных спецслужб» в оборот вбрасывается и любопытная теория «южнорусского типа».

Вообще версия о «прозападности» Шевчука и его окружения в любом мыслимом её виде представляется нам крайне сомнительной, и порожденной исключительно конкуренцией за право на участие в российских проектах, и в распиле выделенных для них сумм. Но теория «южнорусского типа» запускаемая сейчас в идеологическое поле Приднестровья «вторым эшелоном» стоит того, чтобы уделить ей немного внимания.

Суть её в следующем. По версии авторов, в Причерноморском регионе ощутимо сокращается присутствие этнических русских, причем, как в общем национальном составе общества, так и во властных структурах. В результате этого «вымывания» во власть повсеместно приходит так называемый «южнорусский тип». Этот тип человека не имеет строго выраженной национальной принадлежности, это скорее географическое понятие некоей специфической, но довольно устойчивой ментальной общности разных народов, проживающих в Причерноморье – русских, украинцев, молдаван, болгар, евреев и др. В одной из статей этот тип характеризовался так: "Южнорусский тип, он вообще-то никакой не отрицательный. Он просто другой. И он предназначен один в один, но только для своей роли. Подвижный, неунывающий, нигде не пускающий тяжелых корней, быстро снимается с места, бесшабашный. Вспыльчивый, горячий, но отходчивый.

В Приднестровье, по мнению сторонников этой идеи, южнорусский тип и дорвался до власти в конце 2011 г. Якобы на президентских выборах 2011 года интрига заключалась не в выборе "Смирнов или Шевчук (или Каминский)", а в выборе между «русским» Смирновым - и «не-русскими» (точнее – «южнорусскими») конкурентами. Верх в итоге взял «южнорусский» Шевчук. И это произошло не случайно. В Приднестровье победа южнорусского типа была обусловлена целым рядом факторов. Не только физическим сокращением числа русского населения вследствие возвращения русских из Приднестровья в Россию, но и вследствие разлагающего воздействия системы ценностей южнорусского типа даже на русских по крови приднестровцев. Чему власти Приднестровья, все сильнее проникаясь южнорусским подходом к жизни и сами, отнюдь не препятствовали.

А после прихода к власти Евгения Шевчука с его командой (по большей части - с боевыми подругами), работа по перестройке русских мозгов в южнорусские приобрела уже устойчивый, притом, сознательно формируемый властями характер. Эти преобразования нельзя рассматривать в отрыве от изменнической по сути политики администрации Шевчука по отношению к России, от последовательного и поэтапного перевода Приднестровья в орбиту западной цивилизации, против чего однозначно (так утверждают авторы этой версии) высказывался «народ ПМР» на референдуме 2006 года.

Авторы «южнорусской» теории отмечают, что слово «русский» часто звучало в лексиконе первого президента ПМР Игоря Смирнова - но ни Штански, ни Шевчук его не произносят. И задают вопрос: в чьих интересах нынешние элиты ПМР удаляют из оборота, из обихода, из идентичности русскую составляющую? В интересах чьих спецслужб?

При всей своей дикости версия эта прекрасно воспринимается и в России и в агрессивно-националистической части приднестровского общества, в котором агрессивный и нетерпимый национализм - именно русский.

В последующих докладах мы будем еще возвращаться к этой версии, пока же только отметим, что она, по сути, является идеологическим обоснованием сдачи ПМР в Молдову на условиях России - о чем речь пойдет ниже. С одной стороны она представляет приднестровцев уже не вполне своими, не «родными русскими» а какими-то троюродными, к тому же не вполне надежными «южнорусскими» - вот, вроде бы и русские, но сортом пониже. С другой она выводит на новую орбиту теорию «приднестровского народа», который, вот и не молдаване и не украинцы и не русские а какая-то такая триединая общность. Эту теорию пытались развивать при Смирнове, но как-то забросили при Шевчуке, который, вообще говоря вообще не склонен теоретизировать, а склонен действовать практично и мыслить тактически, «здесь, сейчас, и с выгодой для себя» - ну, в точности в соответствии с описанием «южнорусского типа».

Нетрудно заметить, что «южнорусская» теория несет в себе очень опасный антимолдавский и антиукраинский потенциал, и прекрасно ложится в общую картину «исторической и культурной Новороссии», которую Москва пыталась продвигать в течении ряда лет и может попытаться актуализировать и в дальнейшем. Вместе с тем, это теория - что называется, палка о двух концах, и умело взявшись за другой конец её можно успешно использовать как раз для подрыва российского влияния в регионе. Иными словами, эта теория имеет право на жизнь - точнее, она объективно существует, вброшена в оборот и просто отрицать её неразумно. Её следует отслеживать, и, по возможности, перехватить и перетолковать с пользой для Молдовы, что представляется нам вполне возможным. Впрочем, вопрос это - очень непростой и он заслуживает отдельного исследования и отдельного доклада.

1.2. О настоящих приоритетах Шевчука. Близость интересов Шевчука и «партии» Шериф

Во-первых, правильная оценка итогов и успешности деятельности Шевчука зависит от правильного понимания его приоритетов. Кто сказал (и на каком основании был сделан такой вывод?) что Шевчук вообще рассматривал свое президентство как долговременный проект, сравнимый с правлением Смирнова? Очень многое в его поведении и выступлениях указывает на то, что его взгляды на долговременность проекта - и соответственно, планы собственных действий, были пересмотрены за первые полгода пребывания на посту президента, то есть в течение зимы-весны 2012 года.

Это, и ещё многое другое, что можно проследить в действиях Шевчука указывает на то, что именно тогда, оценив в полной мере ситуацию, он сменил тактику. Его приоритетом стала ставка на максимально интенсивную эксплуатацию подконтрольной ему территории в ограниченный период времени, и вывод из неё за этот период максимально большого объёма финансовых активов.

Сходные метаморфозы произошли тогда же и в подходах конкурирующей с Шевчуком команды - команды холдинга «Шериф». Правда, в силу специфики деятельности «Шерифа», это не так заметно. В частности, «Шериф» продолжил строительство супермаркетов, что выглядит как расширение присутствия в ПМР. Но розничная торговля в сочетании с банковской деятельностью, является, по сути, одним из пылесосов, вытягивающих из карманов жителей региона валюту, которую они зарабатывают за пределами ПМР.

При этом, обе команды не исключают и варианта продления проекта, но явно рассматривают его как менее вероятный. То есть, в системе их приоритетов номером один является все же максимально интенсивный вывод средств в оффшорные зоны, в расчете на окончание проекта в течение 3-5 лет. И лишь номером два идет удержание за собой ключевых точек, которые могут пригодиться в том случае, если проект ПМР продлиться относительно долго: 10-15 лет. На более длительные сроки ни одна из сторон, насколько можно судить, не планирует вообще.

Во-вторых, все схемы обогащения, реализуемые как командой Шевчука, так и командой «Шерифа» несамостоятельны. Они могут существовать только в качестве звеньев межгосударственных, по большей части - региональных, криминально-коррупционных схем, основой которых является «конфликт на Днестре» и имитация его «урегулирования». Полученные таким образом средства выводятся в транснациональные оффшоры. Таким образом, главным активом любой власти в ПМР является неразрешенный, по возможности - максимально затянутый, замороженный конфликт, на основе которого такие схемы и реализуются. В реальном урегулировании ситуации, причем, по любому сценарию, включая даже полное признание ПМР, или даже присоединение к России в каком бы то ни было виде, ни одна из конкурирующих внутри ПМР команд не заинтересована. Существующая система получения доходов полностью заточена на неурегулированный конфликт.

При этом, президентская команда оказывается более специализирована. Она вообще никак не готова к смене ситуации - к урегулированию в любом его виде. Она способна работать только в узких рамках нынешних схем, жестко привязанных к замороженному урегулированию. Это побудило Шевчука и его окружение принять меры к некоторой диверсификации своего бизнеса - в частности, вкладывая средства в украинские франшизы, и открывая им дорогу в регион. В отличие от Шевчука, «Шериф», в принципе, имеет потенциал и определенный задел для перехода к легальной деятельности. Однако и «Шериф» не станет торопить такие события, поскольку это означает для корпорации резкое падение доходов.

В- третьих: в ПМР нет, и не может быть некриминального бизнеса. Его там не может быть в принципе. Любому бизнесмену, живущему в ладах с законом, нет никакого смысла связываться с территорией, где в правовом плане царит полный беспредел. Где его бизнес в любой момент могут отобрать, а его самого - бросить в тюрьму, и жаловаться при этом будет некому, поскольку, в силу непризнанности этого анклава, власти ПМР не признают никаких международных судебных решений. Прецедентов такого рода - сотни. По этой причине, любой бизнес в ПМР следует априори рассматривать как коррупционно-криминальный. Никаких других причин для ведения хоть сколь-нибудь масштабного бизнеса в ПМР не существует. Период «добивания» на износ старых предприятий, унаследованных от СССР давно прошел: вложения, необходимые для поддержания этих изношенных предприятий «на плаву» слишком велики, чтобы можно было говорить об их существовании «по инерции». Если криминальных схем в каком-то конкретном случае не видно сразу, значит, нужно приглядеться внимательнее. Они обязательно есть - их просто не может не быть. Об этом, среди прочего свидетельствует и разрыв между суммами экспорта и импорта в ПМР, доходящий примерно до полумиллиарда долларов в год - это сумма только «чистой» контрабанды, ввозимой в регион «легально» - и нелегально затем реэкспортируемой: либо напрямую, либо после переработки сырья в готовые изделия.

Излишне говорить, что деятельность такого масштаба не могла бы осуществляться без активного участия властных структур ПМР.

Из изложенного следует, что любые попытки оценивать действия властей ПМР с точки зрения государственного строительства, имеющего конечной целью признание ПМР в той или иной форме, заведомо неверны, и приводят к неверным выводам. Абсолютно неверны и любые рассуждения о том, что ПМР - хоть и непризнанное, но всё же государство. ПМР не обладает, и ни одного дня не обладало важнейшим признаком самостоятельного государства - экономической самостоятельностью. ПМР с первых дней своего существования, и, более того, ещё в период зарождения, ещё с момента учреждения «Военно-полевого банка 14 армии» была и остается площадкой для отмыва денег на разного рода преступных операциях. Руководство ПМР, вопреки его заявлениям, никогда не стремилось на деле к признанию ПМР, в какой бы то ни было форме, и очень последовательно торпедировало все возможности для такого признания. Существующее неопределенное положение абсолютно устраивает все команды, существующие в ПМР. Именно, исходя из этого, и следует анализировать экономическую ситуацию в этом непризнанном никем криминальном анклаве. Некорректно применять к ПМР и сам термин «непризнанное государство» - она не является таковым. Более корректным определением будет, вероятно, «криминально-коррупционный бизнес-проект ПМР».

С полной версией доклада можете ознакомится на сайте Института Эффективной политики.