В субботу 17 сентября на Форуме издателей во Львове пройдет презентация книги Михаила Саакашвили «Пробуждение силы. Уроки Грузии — для будущего Украины» издательства «Фолио». Reed одним из первых прочитал эту политическую автобиографию бывшего президента Грузии и губернатора Одесской области. Мы представляем вам несколько интересных отрывков из книги, составленной из воспоминаний Саакашвили о грузинских реформах, украинских лидерах и даже о встречах с Владимиром Путиным.

О семье и коррупции

Для меня было принципиально важно, чтобы моя семья не была связана с бизнесом. За годы президентства бóльшая часть родственников перестала со мной разговаривать. У нас были семейные и околосемейные драмы, потому что некоторые родственники считали, что я обязан им помогать. Получилось как раз наоборот. Один мой близкий родственник возглавлял профсоюзы Грузии и, естественно, помогал мне перед Революцией роз. А что такое профсоюзы? Цехá для делания денег. У них было огромное количество зданий, которые они продавали, сдавали в аренду. Частью денег они делились с правительством и правоохранителями. Ровно то же самое происходит сейчас в Украине. Мы национализировали все имущество профсоюзов. Родственник был в истерике, его жена к нам бегала, упрекала: как вам не стыдно, вы оставляете его без дохода, семья будет умирать с голоду.

Практически все медицинские учреждения в Грузии были приватизированы, кроме бальнеологического центра, который возглавлял мой отец.

Во многих случаях приватизация проходила в пользу руководителей или трудовых коллективов, а я не мог допустить, чтобы отец что-то приватизировал. Я очень строго всех предупредил, чтобы это учреждение не приватизировали. Естественно, отец тоже был недоволен. Он до сих пор работает директором этого центра, а новое правительство не разрешало ничего приватизировать.

О важности дерегуляции

Главное в экономической политике, чтобы не было коррупции. Это очень простой рецепт. Нет коррупции — все легко сделать. Вот и вся премудрость. Придя к власти, мы инстинктивно понимали, что начать надо с дерегуляции. Нужно все разрешать. Чиновники нас спрашивали, чего нельзя делать, а мы говорили: делайте все, что считаете нужным, быстро все меняйте. Решения о дерегуляции, об отмене разрешений принимали я и [премьер-министр Зураб] Жвания, молодые министры, потом к нам присоединился [министр по координации экономических реформ Каха] Бендукидзе, который поставил это на более системную основу. Но у всех у нас был один инстинкт — все упрощать.

Мы внедрили самые быстрые в мире процедуры регистрации предприятий, самые быстрые транзакции с имуществом. Покупаешь ли ты машину, дом, земельный участок в 1000 гектаров, завод за 50 миллионов долларов — для всех этих сделок одна процедура, на электронную регистрацию уходит несколько минут.

Вы путешествуете по Грузии, и вам понравилась какая-то ферма. Поскольку вся собственность зарегистрирована в публичном электронном реестре, вы через iPad или телефон смотрите, кому эта ферма принадлежит, сколько у нее гектаров и сколько она может стоить, если объявили ее продажу. Допустим, хозяин согласился. Приходите вечером в местную регистратуру и за несколько минут регистрируете сделку. Как будто вы покупаете велосипед. Так и должно быть. В Украине для совершения такой операции понадобятся многомесячные переговоры с сельсоветом, геокадастром, с правительством. Потом вы будете договариваться с министерством юстиции о том, чтобы вам поскорее выдали документы.

О развитии туризма

Туристические зоны нельзя отдавать на откуп мэрам. Нужно забирать это у них к чертовой матери. Мэры всегда будут красть, и мы всегда упремся в какого-то барыгу. Пока у нас все наоборот: Белгород-Днестровскую крепость наш областной совет отдал мэрии. При чем тут мэрия маленького городка, если это памятник национального значения? Правительство отдало облсовету, тот отдал мэрии. Зачем лишняя головная боль? Они не понимают, что туристы приносят доходы. Посмотрите на Черновцы, Каменец-Подольский, Львов, Одессу, Новгород-Северский, Вилково… Это все туристические места, просто их надо правильно использовать. У морского побережья в районе Татарбунар колоссальный потенциал. Но ничего не происходит, и слава Богу, что ничего не происходит, а то при нынешних порядках раздерибанили бы все побережье. Нужно максимально упростить правила игры для инвесторов. Забрать туристические зоны у жадных сельсоветов, акционировать их и отдать часть акций местным жителям, чтобы у них не осталось чувства, что их обошли. У нас местные власти не мешали, потому что мы были сильными. А здесь местные власти считают, что Киев слаб. Такая децентрализация, как сейчас в Украине, ничего не дает. Центр избавляется от проблем, но и на местах они не решаются

Об образовании

Ситуация с образованием в Украине очень плохая. Ее надо срочно менять. Украина теряет каждый год от 40 до 50 тысяч студентов, которые уезжают в Польшу. За счет лучших молодых украинцев Польша компенсирует утрату населения: в Западную Европу уехали два-три миллиона поляков. В конечном счете абитуриенты-украинцы просто становятся поляками: культурные различия невелики, в этом возрасте легко переориентироваться, тем более что экономические перспективы в Польше неизмеримо лучше. Новый закон о высшем образовании в Украине преподнесли как реформу. Я был на Раде реформ, где Квит представил эту так называемую реформу. Высшим ее проявлением стало предоставление финансовой независимости ректоратам. Все дружно поаплодировали, как здорово! Против этого возражали только два человека: я и, как ни странно, Яценюк. Единственный раз, когда взгляды мои и Яценюка совпали.

Все, что требуется, — уравнять частные университеты в правах с государственными

В Украине частные университеты практически не имеют права получать прибыль. Им приходится работать по схемам. Поэтому у нас коррупция не только в государственных вузах, но и в частных. Как это изменить? Ввести принцип «деньги следуют за студентом». Выдавать абитуриентам ваучеры в зависимости от балла, который они получили на едином экзамене, и дальше они будут голосовать своим ваучером. Хочешь учиться в хорошем государственном университете — пожалуйста. Хочешь учиться в частном университете — доплачивай и иди в частный.

Об украинских совещаниях

Я терпеть не могу долго совещаться. Таких долгих совещаний, как в Украине, в Грузии в принципе не могло быть. Если заседание правительства не заканчивается за час, эффективным оно быть не может. Значит, и решения будут неэффективными. Прозаседавшееся правительство, которое не может управлять страной.

О разнице поколений

Разница между Грузией и Украиной была поколенческая. В Украине после Оранжевой революции к власти пришло поколение, которое было старше нашего. У нас был точно такой же разрыв с грузинами предыдущего поколения, к которому относились, например, Нино Бурджанадзе и ее муж — их интересовали только деньги. Я был самым старшим в нашей команде, но и я еще учился в университете, когда Советский Союз распался. Те же, кто успел несколько лет поработать при Союзе, стали частью системы. И эти люди пришли ко власти в Украине. Чувствовалось, что советское наследие мешает и Ющенко. Его невозможно обвинить в стяжательстве. Он был идеалистом, но чисто психологически ему было трудно работать с людьми постсоветских поколений.

О Кучме и Януковиче

За несколько месяцев до Оранжевой революции я был на дне рождения Кучмы в Крыму. Я собирался попросить у него 50 БТРов, 6 вертолетов и т. п. Накануне нашей встречи у него был Путин, и Кучма попросил меня приехать на следующий день, чтобы не раздражать русских и со мной отдельно поговорить. Вся дорога из аэропорта до госрезиденции была заставлена билбордами Януковича и завешана цветами его партии. «Ну что, видел билборды этого бандита?» — спросил меня Кучма с порога. Я, говорит, надеюсь, что его не выберут. Ну а если выберут — мало не покажется. Они его еще не знают. И тогда люди меня точно оценят. А вот твой друг Ющенко — он абсолютно безвредный. Он мне гораздо больше симпатичен. Ему, конечно, только про мед поговорить, про пчел. Но я, говорит, считаю, что для Украины он будет лучше. Это было для меня очень неожиданно.

Кучма точно не был на стороне Януковича. Он все время вел двойную игру. Думаю, у него была призрачная надежда, что начнется хаос и люди его попросят остаться в той или иной форме.

О встрече с Путиным

Я прилетел в Москву обычным рейсом грузинской авиакомпании — этот факт освещался в России как большое событие. После официальной церемонии Путин повел меня в свой кабинет. «Большие советские партийные секретари имели большие кабинеты, и Ельцин тоже, а я перенес кабинет в другое помещение, намного меньше, зато с более славной историей», — сказал он. Оказалось, это был кремлевский кабинет Сталина. Мы сняли пиджаки, галстуки, и Путин сказал: «Теперь давай поговорим». Он начал с рассказа о недавнем разговоре с лидером Литвы Адамкусом, который просил у него помощи с Игналинской АЭС. «Я ему не помогу, потому что он допускал много антироссийских высказываний и договаривался за моей спиной с американцами, — подытожил Путин. — Все должны знать, что со мной так себя вести нельзя — мы ничем не поможем». Это была первая басня, для морали.

Потом Путин рассказал, как почти подписал договор с президентом Молдовы Ворониным об урегулировании в Приднестровье и уже вылетал в Кишинев. Вдруг Воронину позвонил какой-то второй секретарь американского посольства и расстроил всю сделку. Унизительно для постсоветской страны, что какой-то второй секретарь вмешивается в ее дела, этого абсолютно нельзя допустить, сказал Путин. С помощью этих историй он хотел мне показать, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Мы говорили больше двух часов, а я все думал, кого же он мне напоминает. Он был очень дружелюбным, но одновременно угрожал, изучал, задавал наводящие вопросы. И уже под конец я вспомнил майора Петрова — особиста, который вел со мной точно такие же беседы, когда я служил в погранвойсках.

Я думал, что у нас политические переговоры, а Путин говорил по схеме, которой его научили в КГБ. Он вел сеанс вербовки. Единственное отличие состояло в том, что майор Петров под конец всегда настаивал, чтобы я подписал какие-то бумаги, от чего я всегда отказывался. А этот на первый раз ничего подписывать не попросил.

О будущем Украины

Путин борется не за Мариуполь или Херсон. Ему нужен Киев. Он помнит, как было с Грузией. Через полгода Европа и Америка снимут санкции. К тому времени экономика Украины будет полностью ослаблена. Украинцы запомнят, что страну довели до ручки прозападные министры. Запомнят, что Европа их предала. И тогда украинцы могут захотеть договориться с Россией. Путин будет ждать этого момента. Тем более что у него есть опыт Грузии. С 2008 года Грузия развивалась бешеными темпами, а в 2012-м народ решил, что зря правительство упрямится, не хочет сдаваться, тем более что все нас бросили. Путин как-то говорил, что грузинские выборы 2012 года были его самой успешной операцией.

На следующих выборах в Украине он постарается ее повторить. Действовать он будет в гораздо более комфортной для себя обстановке: ужасающая коррупция плюс скрытые и даже явные агенты влияния, которых в Грузии не было. Это позволяет России, помимо политического нажима, задействовать во время украинских выборов весь спектр спецопераций и провокаций. Выход у нас только один — вывести на сцену новое поколение политиков. Смена политического класса — вопрос национальной безопасности Украины.