Валерий Ефремов: «В моей жизни был тот самый фантастический и яркий - один олимпийский километр. И это не только моя история…»
Вместо пролога. Подражая Лермонтову: «Скажи-ка, папа, ведь недаром…».
Валерий Георгиевич Ефремов – мой отец. И отец моего младшего брата Тимура. И я никогда, в своей 27-летней журналистской карьере, не брал у своего отца интервью. Но этот случай – особый. Ведь ровно сорок лет назад на территории Советского Союза, империи, в которой родились наши родители и наше поколение, прошли XXII летние Олимпийские игры: с 19 июля по 3 августа. И мой отец, так же как и тысячи достойных людей этой империи, имел к этому спортивному торжеству и прямое, и косвенное отношение. Как и Молдавская Советская Социалистическая Республика – нынешняя Республика Молдова.
Этим диалогом, мои дорогие и любознательные читатели, ваш покорный слуга открывает серию из трёх интервью, с тремя личностями, которые жили и живут в славном городе Кишинёве. У каждого из них была СВОЯ Олимпиада-80. И она навсегда стала частью их жизни. Жизни их семей. Жизнью их детей…
Эта серия из трёх интервью – моя личная дань уважения всем нашим мамам и папам, которые это сделали! И которые принесли нашей стране многое. В том числе золотые медали самых крутых спортивных соревнований планеты…
- Валерий Георгиевич, давай будем предельно точны в хронологической последовательности. Для начала расскажи нашим читателям, сколько тебе было лет, где ты жил, где работал, кем был тем олимпийским летом 1980 года?
- Я родился 7 апреля 1947 года. Соответственно, к олимпийскому лету 1980-го мне было 33 года. Как говорят в народе, возраст Христа. Я как раз вернулся в Кишинёв из Москвы, где работал в аппарате ЦК ВЛКСМ. Аппаратная работа в штаб-квартире советского комсомола, признаюсь, мне показалась весьма скучной. К тому же совсем не хотелось по линии ЦК ВЛКСМ лететь в командировку в далёкую западноафриканскую страну Мали. Даже несмотря на то, что тогда я уже был коммунистом…
Итак, я вернулся в Кишинёв и был назначен заместителем заведующего промышленно-транспортным отделом кишиневского горкома партии. Чтобы современная молодёжь нас поняла, скажу так: тогда советские партийные органы были над всеми правительственными и городскими структурами. Мы их контролировали. Сегодня всё намного проще…
- А как ты попал в эту красивую и фантастическую историю, став легкоатлетом – олимпийским факелоносцем?
- Оргкомитет Олимпийских игр объявил конкурс по отбору легкоатлетов-факелоносцев. Пропустить такой исторический момент – не в моем характере. Несмотря на то, что мое тогдашнее руководство не совсем одобряло мое решение, принять участие в этом конкурсе я всё же решился…
- Кстати, это правда, что для того, чтобы попасть в эту когорту «избранных», надо было быть или крутым партийным аппаратчиком, или активным комсомольцем, или проверенным профсоюзным чиновником?
- Не исключаю. Но при условии соответствия следующим требованиям: иметь спортивный вид и быть способным пробежать 1500 метров, на уровне 1-го легкоатлетического разряда.
- Всех вас, легкоатлетов- факелоносцев, отбирали по линии КГБ-МВД?
- Полагаю, что в той сложной международной обстановке, когда западными странами предпринимались попытки помешать проведению Олимпиады-80 в Москве и 60 стран бойкотировали те Игры из-за ввода советских войск в Афганистан, «око» этих организаций, КГБ и МВД, наверняка давало добро на каждого участника олимпийского пробега. Во избежание каких-либо провокаций.
- Ты хочешь сказать, что перед началом Олимпиады-80 ты и твои товарищи не проходили никаких инструктажей и не подписывали никаких секретных бумаг на молдавской «Лубянке» - КГБ МССР?
- Организаторы олимпийского пробега отработали со мной лишь те моменты, которые касались пробежки. Могу предположить, что для КГБ моя кандидатура не вызывала каких-либо сомнений. Ведь я в том самом непростом 1968 году в составе студенческого отряда Кишинёвского политехнического института работал в Чехословакии. Точнее в городе Кежмарок, на территории нынешней восточной Словакии. Мы, студенты, помогали там строить телефонную станцию. Думаю, что и своим поведением, и своей работой я ничем не «смутил» советские органы госбезопасности…
К тому же после политеха я работал на заводе, который имел отношение к советской оборонке. А для этого требовался специальный допуск. Сыграла свою роль комсомольская и партийная работа. Думаю, что и с остальными советскими легкоатлетами-факелоносцами была приблизительно та же история…
- Ты тогда активно занимался легкой атлетикой как любитель. Что ты предпочитал: быть спринтером или стайером? Сколько километров к лету 1980-го ты уже «намотал»? И, позволь полюбопытствовать, мы же не гламурные дамы, - сколько ты весил в свои 33 года?
- Мои родители назвали меня в честь легендарного советского лётчика Валерия Чкалова. В детстве мне очень хотелось стать летчиком, но были проблемы - очень часто простуживался. В школьные годы по утрам по радио транслировали уроки гимнастики. В начале 1961 года из села Припичень, где мой отец Георгий работал председателем колхоза, наша семья вернулась в родное село Игнэцей. В феврале того же года я решил серьезно заняться своим здоровьем. Недалеко от нашего дома проходила дорога длиною в 1500 метров. Ее начали строить ещё в 1940 году, но не закончили в связи с известными всем нам историческими событиями…
По ней я и начал бегать каждое утро. Предпочтение отдавал стометровке, прыжкам в высоту и длину (это было важно для вратаря, ведь некоторое время я занимался футболом) и средним дистанциям (1000 и 1500 метров), а потом и стайерским (3000 и 5000 метров, для выносливости). И на всех этих дистанциях я бегал на уровне 1-го разряда.
После переезда в Кишинев я каждое утро, в любую погоду, бегал по 10 километров, а по выходным доходил и до 30-40 километров.
А вес мой в те годы балансировал между 78 и 80 килограммами.
К слову, хочу тебе сказать, что к 1986 году я уже успел пробежать один раз вокруг экватора. А это, как известно, чуть более 40 тысяч километров!
- Нынешнее младое племя практически ничего и не помнит о той Олимпиаде. Давай освежим всем нам память: ведь Советская Молдавия была первой советской республикой, принявшей Олимпийский огонь. Где он пересёк государственную границу СССР, сколько километров этот огонь прошёл по территории МССР, сколько бегунов его пронесли и территории каких советских республик он пересёк?
- В субботу, 5 июля 1980 года, Олимпийский огонь пересёк границу Советского Союза в Леушенском районе Молдавской ССР. По территории СССР огонь проделал путь в 2294 километра. В нашей республике олимпийский факел пересёк Кишинёв, Бельцы, Единцы и другие населенные пункты. В Украинской ССР его маршрут пролегал через Черновцы, Винницу, Житомир, Киев, Полтаву, Харьков.
В РСФСР путь лежал через Белгород, Орёл, Курск, Тулу, Чехов, Подольск и – вот она, Москва!
Как я уже говорил, Олимпийский огонь прибыл в Леушены в субботу, 5 июля. А в воскресенье, 6 июля, он уже стартовал из Кишинева.
Напомню, что это были первые в истории Олимпийские игры на территории Восточной Европы, а также первые Олимпийские игры, проведённые в социалистической стране.
По территории Молдавской ССР пробежали 369 легкоатлетов-факелоносцев.
- Я правильно тебя понял: от Греции до Москвы каждый из участников эстафеты должен был пробежать по одному километру? Никаких исключений не было?
- На олимпийской трассе все были равны - исключений не было…
- Ты парень дотошный: не посчитал, случаем, сколько всего было тысяч километров олимпийской трассы - от Греции до Москвы?
- Ровно 4992 километра.
- Сколько у вас, отобранных факелоносцев, было тренировок до того самого заветного дня, который навсегда остался и в твоей жизни, и в жизни всей нашей семьи?
- У меня была только одна проверочная пробежка на моем участке.
- Вся ваша экипировка, если мне не изменяет память, была предоставлена японской компанией Mizuno, получившей статус официального поставщика экипировки XXII летних Олимпийских игр 1980 года в Москве. Что в неё входило и что тебе удалось сохранить сорок лет спустя?
- В нашу экипировку входили бандана, майка, трусы, длинные и тёплые чулки - гетры, и кроссовки, которыми я пользовался еще восемь лет после того памятного дня… Вся экипировка была очень высокого качества. Спасибо японским партнёрам!
- Кстати, каждому легкоатлету-факелоносцу полная экипировка передавалась в дар или об этом надо было деликатно попросить?
- Экипировка оставалась каждому участнику олимпийского километра. Это был достойный и красивый жест со стороны оргкомитета.
- А что за чудная история была с олимпийским факелом? Японцы, я слышал краем уха, не справились с этой задачей. Это правда, что его сделало какое-то секретное предприятие советского ВПК?
- Разработку дизайна и устройство факела Олимпиады-80 вначале поручили японской компании, являвшейся одним из спонсоров московских Игр. Но предложенный японцами вариант факела, в форме тростника, не понравился организаторам этих Игр. И столь ответственное задание перепоручили Ленинградскому машиностроительному заводу имени Климова (ныне – АО «ОДК-Климов»). Японцы оказались на высоте: принесли свои извинения и выплатили неустойку в размере 30 тысяч долларов.
Факел Олимпиады был разработан в рекордно короткие сроки – всего за один месяц. Художники тогдашнего Ленинградского высшего художественно-промышленного училища имени В.И. Мухиной (в простонародье – «Муха») разработали дизайн факела, а на заводе имени Климова его собрали. Факел был достаточно удобным и технологичным: 550 миллиметров в длину и весом в 900 граммов. Материал - алюминий, сталь, газовый баллон был из капрона.
Первый выпущенный факел Олимпиады-80 был подарен его разработчиками Владимиру Путину накануне XXII зимних Олимпийских игр в Сочи-2014, до этого момента факел хранился в музее при заводе.
- Какая это была дата, какой день недели и где пролегал твой личный олимпийский километр?
- Это было 6 июля, воскресенье. Маршрут моего олимпийского километра был следующим: Кишинёв, Московский проспект, - от нынешней претуры сектора Рышкановка до улицы Карла Маркса (сегодня - Мирон Костин).
- А кто для вас, легкоатлетов-факелоносцев, выбирал маршрут?
- Маршрут определяли организаторы.
- Вы могли в него вносить свои коррективы? Скажем, я не хочу бежать на Рышкановке, хочу за пределами Кишинёва…
- Нет. Могу предположить, что решающую роль в выборе маршрута для каждого факелоносца сыграли сотрудники КГБ.
- Во сколько начался твой олимпийский километр, какая была температура на улице, и, случаем, ты не помнишь, какой у тебя был пульс перед стартом? Это же ужасно любопытно…
- Мой старт начался в восемь часов утра. Была такая же погода, как и в эти дни: яркое солнце, чистое небо, жарко. Пульс был нормальным. Моя бывшая практика футбольного вратаря приучила меня всегда быть спокойным и внимательным.
- За сколько надо было пробежать этот олимпийский километр?
- За 3 минуты 50 секунд. Тогда это было стандартное время для 1-го юношеского разряда по лёгкой атлетике.
- Это было стандартное время пробега для всех легкоатлетов-факелоносцев: от Греции до Москвы?
- Да, так как олимпийский факел мог гореть только до 4 минут.
- Позволь полюбопытствовать: а как вам удавалось в точности соблюсти этот временной норматив? Это ведь неимоверно сложно, да ещё и при таком всплеске адреналина?
- Так как я на этой олимпийской дистанции бегал на уровне 1-го легкоатлетического разряда, то растянуть бег еще на 45 секунд для меня не составило никаких проблем. К тому же я должен был обеспечивать этот ритм и для моих сопровождающих.
- А каким был вечер перед стартом? Вы проходили специальную медкомиссию, у вас был особый ужин; может быть, вам подали бокал чудесного и ароматного молдавского вина? Или чего-нибудь покрепче, для «сугреву», так сказать…
- Мы ночевали в гостинице «Кишинэу». Медкомиссию я не проходил, чувствовал себя спокойно и уверенно. Особенного ужина не было…
- Я очень хочу, чтобы все мельчайшие подробности того знаменательного дня остались в истории семьи Ефремовых. Скажи, о чём ты думал, когда стартовал, когда перед тобой был тот самый заветный и фантастический олимпийский километр?
- Я ощущал себя счастливым человеком: как-никак, я был одним из звеньев той единой огромной людской цепи, по которой огонь из Греции «добежал» до Москвы. Хотел сохранить и эти воспоминания, и всю олимпийскую экипировку для моей семьи… Ведь тебе тогда было девять лет, Тимуру – четыре с половиной года…
- Пульс измерил в конце пробега?
- Нет, не успел.
- Не взвешивался после финиша из спортивного интереса? Ведь пот, насколько я понимаю, лился не граммами…
- Тоже не успел. Всех факелоносцев сразу же на автобусе привезли в Оргеев, где состоялся торжественный митинг. Уже оттуда мы вернулись в Кишинев.
- Что полагалась всем вам, легкоатлетам-факелоносцам, после всей этой красивой истории: грамота, диплом, «вкусная» денежная премия, поездка в Минеральные Воды, благодарность от Первого секретаря ЦК КПМ?
- Каждому участнику этой эстафеты вручили диплом оргкомитета Олимпийских игр-1980 в Москве. Я даже помню, что там было написано: «За активное участие в подготовке и проведении эстафеты Олимпийского огня ХХII летних Олимпийских игр».
- Это же абсолютно нормально и по-мужски – отметить сие непростое и серьёзное дело: где, с кем, во сколько обошёлся банкет во славу Родине и Олимпийского движения?!
- Банкета не было. Это нестандартное событие в моей жизни мы отметили дома, в кругу семьи, пригласив близких друзей и знакомых.
- Спустя сорок лет после того незабываемого дня, за сколько бы ты пробежал сегодня тот самый километр?
- В свои 73 года, полагаю, в пять минут я бы уложился. Но сегодня я уже предпочитаю активную ходьбу. Минимум – несколько километров в день…
- И в конце нашего интервью позволь ещё один деликатный вопрос: признайся, во времена горбачёвской перестройки, в те лихие 90-е, когда практически всё продавалось и покупалось, у тебя ни разу не возникало искушения продать свой, персональный, олимпийский факел?
- Семейные реликвии не продаются. Этот факел остаётся тебе и Тимуру, моему младшему сыну. Пусть это будет памятью о вашем отце, в жизни которого был тот самый фантастический и яркий – один олимпийский километр…
