Общество

Назад

Сергей СКРИПНИК. Памяти матери

История современности в жизни одной семьи, рассказанная известным телеведущим
Сергей СКРИПНИК. Памяти матери

 

1932 год. Август. Кишинев

В семье шорника Ефима Боб родилась дочь, восьмая в семье и самая долгожданная. Имя девочке дали Евдя, о чём и настояла жена Варесава. Семья жила в полном достатке, благо работы у Ефима было много, и заказы принимались под запись, даже из Бендер. Короче шорником был знатным, и «тюнинговал» с любовью и выдумкой, что позволяло жить безбедно и вольно. Евдя росла и стала всеобщей любимицей многочисленной семьи. Ефим уезжая по районам Бессарабии, по просьбе своих клиентов, всегда при возвращении привозил что-то вкусненькое для своей Евдички. Особенно доченьке нравилось, когда Ефим в дни отдыха брал свою ораву детей и катал на бричке, с кожаным салоном и крытым верхом. Евдя сидела всегда рядом, прикрытая рукой отца, чувствуя тепло его руки.

 

1940 год. Кишинев

Евдя уже подросла, всё-таки восемь годков стукнуло, и помогала матери по хозяйству. Отец приходил уставший, жалуясь на отсутствие работы. Зажиточная клиентура уехала в Румынию, оставшиеся берегли свои сбережения. Тут и нагрянула социалистическая справедливость, которая и конфисковала и бричку, и пару вороных коней. Да не только у семьи Боб, но и у всех имеющих более одной животины.

- Пора уезжать подальше, в сёла. Будет большая война и дети должны выжить. Сказал Ефим.

Сборы были не долгими.

— Едем на юг, там и всё приобретём. Кур, телёнка. Дешевле будет. И спокойно. Задумчиво произнёс отец.

Евдя радовалась. Увидеть всё загадочное за пределами улицы, это приключение.

 

1941. Июнь

Ранее утро. Самолётов видимо-невидимо, летят куда-то на восход солнца. Лицо Ефима почернело. Война!

К обеду во двор пришёл уполномоченный военкомата. Вручил повестку и даже не слушая доводы Ефима, о том что восемь детей и кто их прокормит, ушёл, сказав на последок, об ответственности за неявку на сборный пункт.

Ушёл Ефим на войну, со слезами на глазах, обняв своих детей по очереди, но Евдю долго держал в объятии, и слёзы лились градом.

— Помни меня доченька. Помни! Утерев слёзы, произнёс Ефим.

Варесава ударилась в крик.

— Как я одна-то? Фимаааааа!

 

1941 год. Осень

Евдя сидела за столом, вышивала на платке, который затем должны были обменять у местных женщин, на кукурузу и что-то ещё ценное. Работала вся многочисленная семья. Жить надо и выживать. Вдруг во двор заходят какие-то люди. Сломав, зачем то калитку. Дети, бросив свою работу по хозяйству, выбежали во двор.

— Всем ко мне! Закричал дядька с белой повязкой на рукаве.

- Взять всё ценное и построиться!

Варесаву никто не слушал. Только сильно ударили дубинкой.

— Вы не местные, будете жить в другом месте! Сказано было с такой издевкой, что Варесава поняла. Это конец.

Наскоро, повязав детям на шею мешочки с чем-то, собрав не хитрый скарб в котомку, вышла на деревенскую дорогу. Там уже было несколько семей, которые тоже решили уехать в глубинку Бессарабии. И эти дядьки с дубинами, повели людей в сторону Кишинёва.

1941 год. Ноябрь. Село Минжир.

Собралась внушительная колона людей. Эти дядьки погоняли колону, постоянно избивая всех подряд. Прозвучала команда:

— Стоп! Всем присесть!

Колона вздохнула. Отдых рядом с селом. Это хорошо. Варесава почувствовав сердце беду, собрала детей вокруг себя и сказала:

— Когда скажу, бегите в поля.

Появились люди в форме. Эти дядьки с дубинками, подобострастно целуя руки этим, в чёрно-коричневой форме, лебезили, указывая на всех, собранных со всего юга.. .

Варесава вскрикнула, вытолкнув из толпы Евдю.

— Бегите дети! Бегите! Шёпотом произнесла она.

И так страшно стало Евде, что моча потекла сама собой, и ноги понесли в поля. Она бежала не оборачиваясь. Устав на взгорке, услышала выстрелы. Легла на холодную землю, вжалась как будто росток чертополоха. Выстрелы звучали долго. Евдя заснула, укрывшись маминой горжеткой.

 

1941 год. Околица села Топал. Ноябрь

Евдя проснулась от дрожи по всему телу. Холодно. Что-то тянуло её туда, где звучали выстрелы. Дошла Евдя быстро до места. Мамы и братьев и сестёр не было. Земля шевелилась, и звучал гул. Страх объял Евдю. Ноги сами понесли в сторону поля. Слёзы мёрзли на ветру, сердце стучало, как молот.

Пошёл снежок, уносимый ветром. Ветер сковывал движение Евди, но она шла и шла. Вдали увидела дымок. Вдруг, появились собаки ( она не знала ещё, что это волки.) Но шаг прибавила, в тепло, к людям.

За околицей села, крайний домик, выбежал мужичок, с какой-то трещоткой и распугал «собак».

- Чья ты будешь? - спросил мужчина.

- Мамина. Варесава-ы буду, -  выдавая дробь зубами, - ответила Евдя.

И рассказала, что она помнила. Мужчина, взяв за руку повёл в дом.

— Согрейся, пока всё разузнаю.

Так Евдя, попала в семью добрейшего человека, отца 10 детей.. .

Имя его, Ион Косташ.

 

1946 год. Село Топал. Голод

Евде стукнуло 13 лет, и все её называли Кица, дети приняли в свой круг как родную. Ведь у Иона и его жены умерла дочка до появления Евди.

Кушать хотелось всей семье. Ион исхудал до прозрачности. Евдя вместе со всеми детьми шла в сторону дороги, где проходили военные телеги, и собирала после лошадей кучи, вымывая дома овёс. И никто не чурался тем, что это за похлёбка.

Вечером, собрав всех детей, Ион произнёс:

— Я, завтра отдаю вас всех в детдом, там вы выживите.

Утром приехали телеги, и детей повезли в Чадыр-Лунгу.

Так и выжила моя мама. Впереди у неё была работа нянечкой в доме коменданта Кишинёва. Учёба, участие в строительстве трикотажной фабрики «Стяуа Рошие», техникум, орден Ленина за ударный труд. Почёт и уважение по всей МССР. Пока не наступила «независимость».

На фото - мама в центре.

Мой дед Ефим погиб под Мариуполем в 1941 году.

Семья была расстреляна вся. Все девять человек.