Горизонтальные люди требуют для себя всего самого современного: и бытовой техники, и демократии, и власти. Фото Reuters

Глобализация ХХI века породила новую реальность. Резко возросло потребление того, что не произведено в самих странах, на внутреннем рынке, собственными производственными мощностями и людьми. То есть в логике, выраженной в поговорке «Как потопаешь, так и полопаешь», происходит разрыв фундаментального, архетипического масштаба.

Мне кажется, что Советский Союз рухнул в том числе и потому, что потребности людей уже формировались глобальными производственными возможностями, а удовлетворялись еще низкокачественными советскими. Никто не хотел носить ни советских туфель, ни сапог, никто не мечтал о советской мебели или джинсах. К началу 80-х всем стало совершенно очевидно, что система выполнения и перевыполнения планов – это профанация самой идеи планомерности и пропорциональности общественного производства социалистического типа.

Расставание с плановой экономикой прошло весело, под Жванецкого и Хазанова, без отрыва от легковесной надежды, что все образуется само собой. С упразднением Госплана и приходом Рынка.

Рынок пришел в одну ночь – на 1 января 1992 года. И многие энергичные люди окунулись в пучину приватизации и свободной беспошлинной торговли сразу, без разминки и теоретической подготовки. Новые предприниматели не прошли продолжительной школы иерархических отношений, чинопочитаний, не освоили философию «искусства возможного». У них отсутствовал опыт как формирующая практика длительного пребывания в иерархических подчинениях. Успех времен раннего российского капитализма требовал от людей дерзости, смелости, рисковости и удачливости.

Средний класс России в нулевые начал интенсивно потреблять товары и услуги, порожденные глобальными технологиями (бытовая техника, машины и т.п.) и стандартами (отпуск в Египте, Таиланде и Турции, квартиры, дома, обучение детей…). Начала формироваться модель горизонтальных связей, когда связующим материалом становятся желания и их почти немедленное удовлетворение. За деньги. Появились и окрепли горизонтальные люди. Их антиподом по-прежнему являются вертикальные люди, выросшие и воспитанные системой вертикальных иерархий карьерного роста и вознаграждения.
Вертикальные системы управления обусловлены социокультурными особенностями становления адекватных форм управления страной. Централизация власти, концентрация ресурсов, беспрекословное исполнение воли Москвы в течение веков рассматривались в качестве ключевых факторов создания и успешного развития, приращения и сохранения России.

Именно особенностями нашей страны всегда объяснялся особый путь России, формы и масштабы распространения демократических процедур и форм выявления воли народа. Большую часть своей истории российская центральная власть обладала монополией на знание того, чего хочет народ, что ему вредно, а что полезно, что формирует духовно развитую гармоничную личность. Все вертикальные институты государства с ранних лет опекали человека, формируя в нем разумную сдержанность в удовлетворении демократических желаний, при помощи нехитрого, но загадочного и смахивающего на научность утверждения: «Свобода – это осознанная необходимость». Разумному человеку нетрудно было убедить себя, что он свободный, поскольку – осознавший.

Глобальный экономический кризис 2008 года с последующей рецессией привел к временному сокращению потребительских расходов среднего класса. Многие потеряли бизнес, доходы и привычный образ жизни. Государство почти повсеместно демонстрировало неэффективность и неспособность выправить ситуацию.

Не может человек отдыхать за границей, говорить по мобильному, произведенному где-то в мире, плавать в роскошном бассейне, пользоваться современными аэропортами и первоклассными дорогами и не спрашивать себя, почему это невозможно в России. И если этого нет, значит, виновата власть, система, вертикаль.

Появившееся свободное время средний класс начал тратить на досуг эконом-класса – сидеть в Интернете и социальных сетях. Он погрузился в мир тотальных горизонтальных связей всех со всеми без ограничений, фильтров и иерархий.

Именно из Интернета горизонтальные люди начали черпать представления о политических и социальных причинах низкой эффективности любого государства. Они стремительно образовывались, получая представление о том, как реагируют на кризис самые современные и лучшие модели государственного устройства. И им показалось, что у себя на родине они могут иметь лучшую в мире модель демократии и власти немедленно и сразу – по возникновении желания. Ну, примерно так же, как человек покупает себе самый лучший смартфон прямо с витрины.

Новому среднему классу понравилась заимствованная идея демократии, то есть идея не только или даже не столько регулярного голосования, сколько постоянного участия в процессах принятия решений и управления. Качество же наличных знаний среднего класса не рассматривается им самим как ограничитель. Многие просто не знают иного. Тем более что те, кто вознесся волею судеб на вершины власти и бизнеса, не демонстрируют какого-то уж совсем поражающего воображение качества управленческих решений.

Подполковник Владимир Путин руководит страной, доцент Дмитрий Медведев работает президентом и премьером, а военный переводчик Игорь Сечин собрал по частям крупнейшую в мире нефтяную компанию. Ординарный профессор Владимир Мединский взялся за культуру, а бывший президент футбольного клуба «Зенит» Виталий Мутко много лет «от всего сердца» рулит российским спортом.

В то же время иерархии интеллигенции и ученых растаптываются кадровыми назначениями и организационными инициативами, демонтирующими институциональные традиции вертикальных людей. У всех на слуху история с реформой РАН… Горизонтальные люди – не только предприниматели и работники частного бизнеса. Это и формально образованные люди, без предпринимательской жилки, но с самопровозглашенной оценкой личной стоимости. Каждому из них для полного счастья (по аналогии с Шурой Балагановым) нужна зарплата в 200–300 тыс. руб. в месяц. Не больше, но и не меньше. Они не соотносят свою цену ни с собственной производительностью, ни с рыночной востребованностью продукта своего труда, ни с конкурентоспособностью бизнеса, в котором заняты.

Эта оценка взята также из Интернета – чтобы было как на Западе. К горизонтальным людям как социально-политическому явлению я бы отнес многих представителей образованной демократической и либеральной интеллигенции, которая поддерживает идею расширения участия общества в процессах принятия ключевых решений. Последний компонент горизонтальных – леваки, социалисты большевистского толка и антиглобалисты. Эти люди считают, что протест может и должен быть немирным, что на власть надо давить физически и бескомпромиссно, а революция – единственный путь к быстрому народному счастью. Таким образом, к горизонтальным в стране можно отнести миллионов 11–15, что совпадает с числом обладателей загранпаспортов.

В России после Болотной площади и проспекта Сахарова вертикаль власти в ходе «наведения конституционного порядка» приступила к закручиванию гаек, запугиванию оппонентов, ужесточению законодательства, регулирующего отношения граждан с властью, сделав упор на православную консервацию. Все эти меры подтверждают неспособность вертикального большинства к компромиссу. Не склонны к историческим компромиссам и горизонтальные, желающие выкорчевать всех своих врагов из Кремля немедленно. Цивилизационная особенность России – неспособность к компромиссу.
Руководителей страны, демонстрирующих терпимость и склонность к компромиссу, воспринимают как слабаков, что провоцирует и оппонентов, и соратников на неповиновение. Достаточно вспомнить последние годы правления Михаила Горбачева, вынужденного биться как с демократами в лице Бориса Ельцина, так и с консерваторами, вошедшими потом в ГКЧП.

Между тем именно поиск компромисса как выявления второго наилучшего решения является главнейшей характеристикой современного государства. Получается, что будущее России и при власти вертикальных, и в случае победы горизонтальных будет строиться по принципу «Кто не с нами, тот – против нас». И это – самое грустное.

В политике России почти нет адептов прививания гражданам навыка «сосуществования образов жизни» как основы социального и политического порядка. А без такой философии нельзя обеспечить счастья. Потому что ощущение несчастности почти всегда связано с отказом от милого сердцу образа жизни.
ng.ru