Существенно расширив базу своей поддержки, Трамп уже не полностью зависим от MAGA, и может предпринимать шаги, способные вызвать у этой группы избирателей некоторое неодобрение. Например, если говорить о предварительном составе новой администрации, рассмотреть назначение госсекретарём открытого гея. О разрыве с MAGA речи, естественно, нет. Поддержка активистов этого движения по-прежнему чрезвычайно важна для Трампа – но MAGA уже не сможет диктовать ему свои правила игры. На ближайшие два года уж вовсяком случае, а за два года многое может измениться.

Никакой диктатуры Трампа, которую предрекали его критики, также не будет, по причинам чисто технического характера. Соотношение губернаторов – прежнее: 27-23 в пользу республиканцев. Перевес в обоих палатах тоже небольшой, далеко не подавляющий. Налицо традиционное для США 50:50 с ситуационным перевесом в пользу Республиканской партии.

Демократическая партия никуда не делась, она не ушла из американской политики, а лишь взяла паузу на два года, до промежуточных выборов в Конгресс, чтобы провести работу над ошибками, и выйти на новые выборы опираясь на реально существующие группы населения, а не на мозаику меньшинств, большая часть которых была выдумана её политтехнологами, и на откровенных маргиналов, паразитирующих на американских налогоплательщиках. Последние очень долго терпели такое положение, но сейчас их терпение иссякло.

В целом, итоги выборов можно охарактеризовать как курс на преодоление расколов в американском обществе, значительная часть которых была создана искусственно, для манипулирования избирателями, и на его возврат к нормальности, во всех смыслах. Включая, среди прочего, социальное оздоровление в его западно-протестантском понимании, хотя и с поправкой на современные реалии, отказ от деструктивной версии мультикультурализма и восстановление в США реальной экономики.

А, поскольку гиперлиберальная аномальность стала общезападной тенденцией, то США снова закрепляют за собой роль мирового лидера, выходя на место первопроходца в очередной западной модернизации. Суть её – преодоление социально-экономического кризиса, проявляющего себя как «постмодерн», на пути от изживающего себя индустриального капитализма к нарождающемуся информационному посткапу. Последний сегодня находится в стартовой ситуации выбора одного из нескольких вариантов развития. С индустриальным капитализмом, к слову, была такая же потенциальная многовариантность, в которой совершался выбор. Просто этих развилок тогда не то, чтобы совсем не заметили, а, скорее, недооценили их значения.

Всё остальное, в общем-то, уже детали и частности. Самые интересные и значимые из них на ближайшее время – развитие отношений в двух треугольниках: Трамп-Вэнс-Маск внутри новой администрации, и США-Евросоюз-Китай глобально. По обоим поводам высказываются разные прогнозы, но что-либо всерьёз прогнозировать пока сложно. Можно лишь утверждать, что оба треугольника сильно повлияют на выбор одного из возможных вариантов развития мира.

Что означает победа Трампа для Украины с точки зрения Запада

Российско-украинский конфликт в этой конфигурации – часть Третьей Мировой войны, которая должна преодолеть противоречия между старым и новым миром, неразрешимые эволюционным путём. Такая война неизбежна, но может быть реализована с разным удельным весом обязательных составляющих любой современной войны: собственно силового конфликта, с применением оружия на поле боя, а также его финансово-экономической и информационной, а по большому счёту – социокультурной составляющих.

При этом, интересам развитых стран, готовящихся к переходу от индустриального к информационному мироустройству устройству, а также для менее развитых стран стремящихся преодолеть отсталость и войти в число таких стран, в большей степени отвечает минимизация боевых действий за счёт расширения невоенных аспектов такого противостояния.

В силу своей сложности и степени влияния на мировую экономику, развитые страны лучше играют в такие игры, чем в классические войны. Отсталым же странам, стремящимся сохранить сложившееся статус-кво, в рамках которого они, по сути, паразитируют на периферии развитого мира, напротив, более выгоден вооружённый конфликт. Такой конфликт способствует разрушению наиболее сложных, и, потому, уязвимых институций усложнившегося мироустройства, а именно это усложнение и ведёт к переходу от капитализма к посткапу.

По этой причине наилучшей стратегией для союзников Украины является перемирие без окончательного урегулирования, и тем более мирного договора. Оно может быть реализовано по образцу, внешне напоминающему корейский, но в иных исторических условиях, и в более жестком варианте, с обязательным продолжением целенаправленного удушения России – технологического, финансово-экономического и дипломатического.

Россия же, напротив делает ставку на нанесение Украине максимального ущерба во всех смыслах в относительно короткие сроки, и на введение наших союзников в максимальные расходы на «здесь и сейчас». Кремлевские расчеты построены на том, что прагматичный Запад предпочтёт уступить полуразрушенную Украину, отказавшись от расходов на её поддержку и послевоенное восстановление. Очень больших расходов,и не столько даже экономически, сколько политически больших.

Такие расчёты основаны на аналогиях, наиболее очевидные из которых- та же Корея, Вьетнам, а из недавнего прошлого – Афганистан. Менее очевидная аналогия – Гонконг. Но эти аналогии не сработают.

Российская политология оперирует крайне грубой, примитивной, и, в силу этого, ложной картиной мира. Что тоже естественно: российские социальные науки никуда не ушли от «марксизма-ленинизма» – заведомо ложной теории, созданной для оправдания и превознесения архаичного, неэффективного, и, в силу этого, провального пути развития. Постсоветские псевдоучёные лишь изменили названия, убрали самые одиозные вывески, и украсили замаскированный таким образом «марксизм-ленинизм» заимствованными на Западе но совершенно не понятыми в России завитушками. Впрочем, и сам «марксизм-ленинизм» возник точно таким же образом.

Конкретно, Корея и Вьетнам в момент их полусдачи и сдачи были Западу, по большому счёту, не нужны. Их можно было взять в орбиту за небольшую цену, но платить за них дорого и на протяжении длительного времени Запад не был готов. В то же время СССР, стремясь сохранить послевоенный раздел мира на два лагеря, не мог допустить западной экспансии, и был готов идти на любые расходы.

Афганистан оказался принципиально нереформируем до состояния, когда он мог бы быть включён в западный проект, даже на самой дальней его периферии, в чём США, затратив кучу денег и времени, наглядно убедились, и без сожаления скинули его Китаю.

Гонконг был одним из последних следствий успешного обмана Запада, осуществлённого Дэн Сяопином, и задумывался в рамках ложной концепции «одна страна – две системы».

Украинский же конфликт возник в совершенно ином месте – в Европе, на пороге НАТО и ЕС, и в эпоху уже реализуемого индустриально-информационного перехода. Часть Запада, которая нацелена в будущее, не может позволить себе сдачу Украины, это для неё экзистенциальный вопрос. А победа Трампа в версии 2024 года – это, вне всякого сомнения победа этой части Запада.

Но многие детали, важные для Украины, не очень важны для Запада. В частности, для Запада не особенно важна потеря 20% территории Украины, к тому же совершенно разорённых войной – временная, или даже постоянная.

Зато сокращение очень больших расходов, необходимых для «нанесения стратегического поражения России», о котором, предчувствуя его неизбежность, не перестают в ужасе выть кремлевские пропагандисты, для Запада сейчас крайне важно. В связи со структурной перестройкой там обострились экономические проблемы, а борьба за Украину в любом случае обходится дорого, и расходы нужно, насколько возможно, урезать. Но о полном отказе от них нет и речи.

Иными словами, Запад будет нас поддерживать, но условием продолжения этой поддержки может поставить наше согласие на заморозку конфликта. Насколько эта заморозка будет временной/ постоянной, и какими договорами она может быть обставлена мы обсудим чуть ниже.

Если же предложение о перемирии отвергнет Россия, Трамп, как и обещал, резко усилит помощь нам, притом, не столько количественно, сколько качественно.

Угроз из Москвы он не боится, и будет жестко продавливать Кремль на перемирие и бесконечные переговоры о мире. Заведомо безрезультатные, если только/ пока Россия не обрушится и не примет украинских условий. В ходе этих переговоров будет продолжено и снабжение Украины оружием, уже для создания его запасов, и укрепление линии разделения. Впрочем, для достижения победы над Россией это не самое важное. Самое важное будет происходить внутри Украины.

Что означает победа Трампа для Украины – для нас с вами

О том, что нам неизбежно понадобится передышка, и более или менее продолжительное перемирие по образцу условно-корейского, я писал, правда, в другом издании, ещё в августе прошлого года. Здесь всё очевидно: возврат к послевоенному статус-кво уже невозможен. «Границы 1991 года» – абстракция, поскольку даже если бы нам удалось отодвинуть Россию в её нынешнем виде на эти границы, она, собравшись с силами, неизбежно предприняла бы попытки реванша.

К тому же встаёт множество вопросов, в рамках концепции «возврата на границы 1991 года» вообще не решаемых: возврат пленных, похищенных гражданских лиц и детей, покарание военных преступников и выплата компенсации за нанесенный ущерб. Иными словами, ни нас, ни Москву, такая «ничья» категорически не устроит. Хотелки Москвы обсудим в другой раз, здесь же надо заметить, что исторически они заведомо провальны. Нам же нужно только полное поражение России и её капитуляция.

Но этот исход ввиду наличия у России больших экономических ресурсов и ядерного оружия недостижим одним только военным путём. Россия должна устать воевать и находиться в положении изгоя: надорваться экономически, утратить доступ к передовым технологиям и понести потери, которые коснутся каждой семьи, притом, не только военные, но и социальные, ввиду ухудшения уровня жизни. При этом Запад избегает сам вступать в войну, более того, он в настоящее время просто к этому не готов.

Но есть и хорошая новость: если год назад, в момент написания упомянутой статьи, на Западе ещё рассматривали возможность ничьей с Москвой, то сейчас там постепенно приходит понимание необходимости поражения всего антизападного лагеря: России, КНДР, Ирана и Китая. Такое поражение, без выхода на неприемлемые для Запада потери и затраты, возможно только с включением в войну мощной финансово-экономической составляющей – раз, и неодновременно по всем перечисленным странам – два.

Трамп, вполне справедливо, видит главным врагом США неомаоистский Китай, а Россию до сих пор рассматривал как слабого и второстепенного китайского сателлита. Отчасти это так и есть, но в то же время не совсем так.

И в новой команде Трампа достаточно советников, способных донести до него тот факт, что Россию с её большими ресурсами и обширной сетью агентуры, как на Западе, так и в третьих странах, нельзя выпускать из капкана «СВО», в который попался Путин. Кроме того, в том случае если Россия рухнет, борьба за контроль над её ресурсами, или уступка части такого контроля без борьбы, может стать действенным инструментом для разворота Китая от курса Дэн-нео-Мао, который сейчас осуществляет Си. К полноценной либерализации (в хорошем смысле) и к развитию по западной модели, а не его имитации/ бесплодных поисков «третьего пути».

Иными словами, коллективный Трамп – 2024 по всем признакам не должен позволить России ни соскочть с украинского крючка, ни сломать его.
Но, чтобы корючок не был сломан, нам – Украине, – крайне срочно нужна передышка для проведения неотложных, давно назревших реформ.

– Нам нужно провести выборы во все органы власти, на которых избиратели учли бы опыт трёх лет войны и реализовали его у избирательной урны.

– Нам нужен пересмотр новой властью целого ряда негодных законов, принятых властью предыдущей – по разным причинам, не будем сейчас углубляться в эту тему.

– Нам нужна справедливая реформа призыва, поскольку только на её основе можно поднять дисциплину в армии, и в подлежащей призыву части общества, минимизировав заплывы через Тису.

– Нам, вероятно, придется вводить израильскую система призыва: у России слишком большой мобилизационный ресурс, и нам придется призывать также и женщин. А это большая и очень сложная работа со всем обществом.

– Нам нужно поднять численность армии, и обучить новых солдат, отправив их затем в резерв, а потом, по мере поступления, обучать всё новых и новых резервистов, наращивая качественный мобилизационный ресурс, готовый воевать, прежде всего, психологически. А такая готовность требует совершенно иного уровня доверия общества к власти. Достижимого в частности, беспощадной борьбой с коррупцией – включая публичные расстрелы коррупционеров по законам военного времени.

– Нам нужно создать полосу обороны на восточной границе, по-настоящему, а не лишь чуть-чуть, насытить армию современной техникой, реорганизовать собственный ВПК, и заставить его быть хотя бы частично самоокупаемым – да, всё как в Израиле.

– Нам нужно возродить гражданское производство и мало-помалу наполнить бюджет его налогами.

Нам нужно очень многое, и если первые три пункта ещё возможно, очень сильно постаравшись, реализовать за год-два, то остальные – это работа на 10, 20 и более лет. И всё это время нам нужен мир – пусть хрупкий, пусть перемежаемый короткими конфликтами, но, в целом, мир.

Но ведь и Россия, в свою очередь, тоже будет готовиться? Несомненно. Но она будет находиться в иных условиях, чем мы.

Во-первых, Кремль загнал Россию в чрезвычайщину и крайнюю милитаризацию экономики. Окончание СВО обострит все проблемы, и если большинство российского населения просто не ощутило по-настоящему, что такое война, то прелести послевоенного мира под санкцими оно ощутит в полной мере.

Во-вторых, ресурс социальных отбросов, готовых идти убивать за деньги, существенно израсходован. Привить же российскому населению настоящий, а не показной патриотизм вообще невозможно. Это не удавалось никому, и победа 1941-45 годов была достигнута американским ленд-лизом, помноженным на запредельный уровень репрессий. В России по факту нет граждан, а привит патриотизм подданным, изрядно развращённым идеологией эгоистичного потребления намного сложнее.

Современная РФ – далеко не КНДР, и не межвоенный СССР, её общество атомизировано, в нём каждый за себя, и нет идейного стержня, даже такого, какой мог бы стать оправданием массовых репрессий. Российская пропаганда пытается сейчас выстроить нечто подобное, но получается у неё откровенно плохо. И уже понятно, что не получится.

Во-третьих, снимать с России санкции никто не станет, и это очевидно. Какие-то, особенно неудобные Западу, санкции могут быть ослаблены, но основной массив останется. А значит, будет продолжаться постепенная деградация России – технологическая и экономическая. Да, это довольно медленный процесс – но время будет работать на нас.

В ситуации, во многом похожей на нашу – в чём-то лучшей, а в чём-то значительно худшей, Азербайджан вернул себе потери территорий за тридцать лет. Мы можем справиться быстрее, лет за 20. Если нам очень повезет, мы не будем совершать ошибок, подобных тех, которых в огромном количестве наделали с 1991 года;будем сотрудничать с технологически сильными собратьями по несчастью иметь агрессивных соседей – прежде всего с Тайванем, во вторую очередь – с Южной Кореей, и активно развивать собственный ВПК – возможно, за 15 лет. Быстрее – вряд ли. Нам нужно приготовиться в забегу на очень длинную дистанцию. Но это гораздо предпочтительнее, чем надорваться и геройски погибнуть в бою, защищаясь от заведомо более сильного врага при явной нехватке оружия, боеприпасов и подготовленных солдат.

И даже если нам очень не повезет, и мы не сможем вернуть территориальные потери никогда – хотя в такое невезение верится с трудом, то даже в этом случае лучше быть европейской страной, сохранившей 80% своей территории, чем 100%-й московской колонией.