Выступление на круглом столе,

посвященном юбилею первого Съезда РСДРП,

Кишинев, 19 июня 2013 г.

РСДРП-ПКРМ. От какого наследства мы не отказываемся?

Сегодняшний круглый стол, полагаю, стал своеобразным «сюрпризом» для тех, кто настойчиво рекомендовал и рекомендует Партии коммунистов отказаться от своего названия, перестать возлагать цветы к памятнику Ленина и отмечать день 7 ноября.

Целая армия политических визажистов и пластических хирургов, давным-давно готовая поучаствовать в операции по смене политического пола нашего формирования, определенно будет разочарованна.

Действительно, вместо того, чтобы схитрить, сменить вывеску, максимально запутать и замаскировать свою политическую генетику, мы, напротив, выставляем ее напоказ и открыто претендуем на наследие. Наследие большевизма. «Кровавого, ужасного, тоталитарного, немодного большевизма»!

И дело, конечно же, не в том, что лучше уж быть красным большевиком, чем слыть представителем розовых социалистических меньшинств. Дело в самой сути вопроса. Партия коммунистов столь авторитетна в молдавском обществе не вопреки своему названию, а исключительно потому, что это название все еще в значительной степени адекватно отражает смысл, содержание, методы, стиль той политической борьбы, начало которой было положено 110 лет назад. И, как бы не умничали нынешние политологи, в большинстве своем недавние кафедральные дятлы «научного коммунизма» и «истории КПСС», мы действительно коммунисты, а, следовательно, все еще большевики. И именно это чувствуют, ощущают и понимают те сотни тысяч граждан, которые, не вдаваясь в теоретические и доктринальные тонкости, упрямо голосуют за нас, ощущая нашу практическую эффективность, как во власти, так и в оппозиции.

Но что в нас, собственно говоря, большевистского? И чем же действительно являлся и является большевизм?

На последний вопрос существует тысячи взаимоисключающих и противоречивых ответов. Начнем с того, что интервал существования самого этого исторического феномена определяется по-разному. Одни ограничивают его временем – до массовых репрессий и уничтожения ленинской гвардии, другие - до хрущевской десталинизации, третьи - началом мещанской и потребительской эпохи брежневского застоя, ну и, конечно же, временем крушения самой КПСС.

В то же самое время начало большевизма бесспорно. «Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года», - так утверждал Ленин. И мы все очень хорошо помним о том, что речь в данном случае идет о перипетиях Второго съезда РСДРП. И именно все, что произошло, случилось тогда во многом предопределило дальнейшую эволюцию и этой партии, и всей ее политической практики, да и само мировое развитие на многие десятилетия вперед.

Если припоминать все эти перипетии, то они кажутся спорами о каких-то малозначимых и трудно понимаемых сегодня частностях. Но можно все-таки приподняться над частностями и пересказать «своими словами», языком людей, живущих в XXI веке, в чем же заключался тот исторический конфликт в небольшой группе революционных интеллигентов. Суть в конфликта конечном счете такова: можно ли ставить цели переустройства общества в условиях, когда это переустройство считается невозможным, или следует ограничиваться только критикой такого общества?

Сегодня можно даже перефразировать этот вопрос в духе известного высказывания Че Гевары: следует ли быть подлинными реалистами и требовать невозможного или все же следует довольствоваться малым, а значит быть в лучшем случае кабинетными утопистами, а в худшем пособниками разного рода клептократических режимов?

Те, кто в последствие оказались большевиками, ответили на этот вопрос положительно. Все остальные дискуссии, как во время Второго съезда, так и на протяжении следующих полутора десятков лет – по уставу и программе, организации партии и принципам членства в ней, отказу в возможности формирования партии по национальному принципу, возможности захвата государственной власти, технологии вооруженного восстания, построению социализма в одной стране, формирования нерыночного общества в условиях рыночного НЭПа, организации Советского союза, принципам и направлению его модернизации - напрямую вытекали именно из такого ответа на указанный выше вопрос.

Выбор был, как в известном одесском анекдоте: «Вам шашечки или ехать?». Те, кто выбрал шашечки – оказались меньшевиками, а, если шире той лицемерной и подлой политической традицией, воплощением которой является нынешний Социнтерн. Те, кто предпочел «ехать», перевернули мир.

И мы уже четко понимаем, где проходит грань между большевизмом, то есть открытым стремлением действительно изменять текущие, обременительные обстоятельства истории и всем тем, что воплощено в облике безопасного и респектабельного занятия политическим ремеслом.

Без особых натяжек мы с уверенностью можем назвать три родовых признака большевизма, отличающих его от прочих марксистских и просто левых течений.

Первое. Это особый тип организации партии, сформированной из единомышленников, находящихся в состоянии постоянной политической мобилизации и нацеленных на обязательный приход к власти. При этом такая политическая организация всегда осознается в качестве передовой силы, воплощением осознанных интересов конкретного общественного класса, являющегося в той или иной ситуации выразителем и носителем прогрессивных перемен.

Второе. Это тип проектного, научного мышления, устремленного в будущее, основанного на марксизме, а также широко использующего весь интеллектуальный и гуманистический потенциал современности. При этом любая тактическая или стратегическая смена политических приоритетов всегда и обязательно предваряется научным анализом. Следует добавить, что вся мотивация такого анализа вытекает из главной и основной задачи – задачи модернизации общества, ликвидации цивилизационной отсталости. Иными словами большевизм в облике той или иной политической организации – это всегда организация, строящая свою идеологии на научных основаниях и стремящаяся к формированию научно-управляемого общества.

Третье. Это всегда исключительно политическая организация интернационалистов, не приемлющих любые формы национального угнетения, шовинизма, мелкотравчатого национализма. Как только коммунист начинает говорить языком той или иной великодержавности то следует, безусловно, усомниться в том, что он правильно выбрал для себя наименование для политической ориентации.

Эти три критерия, несомненно, сохраняют ПКРМ в кругу ближайших исторических наследников большевизма. Да и сама мотивация политической борьбы выдает кровное родство молдавских коммунистов с большевиками-ленинцами. Вспомним, в 2001 году для ПКРМ все было невозможно! Все не соответствовало теории. Невозможно было себе представить, что коммунисты в самом центре Европы придут к власти, что коммунисты сохранят власть на восемь лет, что коммунисты в беднейшей стране, лишенной ресурсов, повысят бюджет в четыре раза, многократно увеличат социальные инвестиции, газифицируют страну, сохранят межэтнический мир. Все это из категории невозможного. Равно как и то, что демонстрируют коммунисты в условиях нынешней оппозиции: многотысячные марши сопротивления, мощные и успешные контратаки против действующей власти, непрерывный рост авторитета партии. Все это тоже из разряда невозможного.

Почему мы такие? – Можно поискать не мало различных ответов на этот вопрос. Но мы для себя на этот вопрос отвечаем достаточно открыто, без признаков явного политического склероза в состоянии ясной исторической памяти. И происходит это каждый год - 22 апреля и 7 ноября. Происходит это каждый день. Происходит это и сегодня.

Благодарю за внимание.