В оригинальной сценической композиции символически пересекались события еврейской истории ХХ века. Действие было построено на «странных сближениях» судеб драматических персонажей и реальных личностей. В метафорическом пространстве за королем Лиром и его Шутом пристально наблюдали сотрудники Министерства государственной безопасности. И здесь же, под скрежет автомобильных тормозов, Соломон Михоэлс и его ученик, бывший студент Московского государственного еврейского театрального училища, Рувим Левин вновь погибали – каждый в свой черед.

В несценической действительности, после убийства Михоэлса в 1948 году, его ученикам предстояло пережить еще немало событий, гибельных для еврейской культуры.

До закрытия училища в феврале 1949 года Рувим Левин, в числе других третьекурсников, успешно сдал экзамены зимней сессии (1). Однако отличные результаты, казалось, уже не имели никакого значения: этим актерам без диплома предстояло жить в культурном пространстве, где один за другим закрывались еврейские театры.

Но культура существует по своим законам: ее тотальное уничтожение не под силу исторически краткосрочным акциям, пусть и в масштабах антисемитских сталинских кампаний.

Семнадцать лет спустя после ликвидации Московского ГОСЕТа Рувим Левин – единственный из всех своих сокурсников – станет режиссером еврейского музыкально-драматического театра, который в течение пяти лет будет существовать в исторически полиэтничном пространстве, где традиции идишской культуры – «идишкайт» – складывались в течение почти двух столетий.

Произойдет это в Кишиневе, столице Советской Молдавии, где сойдутся пути многих активных деятелей еврейской культуры и где – в хронологически узких рамках уже на излете подмерзающей хрущевской оттепели – будет предпринята попытка возрождения бессарабского еврейства.

Именно в середине 1960-х гг. отмечается ряд социокультурных явлений, которые можно определить как «компенсационные»: это шаги к возрождению некоторых элементов общинной жизни, стремление профессиональных деятелей культуры, не отказываясь от еврейской идентичности, вписаться в советский культурный контекст.

Ключевым объектом на карте еврейского Кишинева стал студийный театральный коллектив, сыгравший важную роль в сохранении преемственности национальных традиций.

В числе изученных нами источников по истории Кишиневского еврейского народного театра – материалы из фонда Музея истории евреев Бессарабии и Еврейской библиотеки им. И. Мангера (Кишинев, Молдова); воспоминания Давида Шварцмана, одного из основателей театра (2); фотографии, документальные кинокадры, записи радиопередач, беседы со зрителями, юбилейные и мемуарные статьи, рецензии и ряд других публикаций (3; 4).

В рамках настоящей работы мы рассматриваем Кишиневский еврейский народный театр как эстетический и социокультурный феномен, появление которого в столице Молдавской ССР было обусловлено рядом факторов, характерных для начала 1960-х гг.:

1. объективным развитием подконтрольной государству официальной социалистической культуры и национальных культур (русской, молдавской, еврейской, украинской), преобладающих в традиционно многонациональной этнической структуре населения Молдавии и Кишинева;

2. внутренними процессами регенерации идишской культуры и местной еврейской общины;

3. динамичным ростом Кишинева как центра индустрии, культуры, образования и соответствующими демографическими, социальными изменениями.

Деятельность Кишиневского еврейского театра – одна из страниц истории еврейской культуры в СССР. С середины 1950-х гг. еврейские драматические и музыкальные коллективы создавались в Ленинграде (1957–1960), Вильнюсе (1956–1971), Риге, Таллине, Даугавпилсе (5; 6). Ситуация в Молдавии, вошедшей в состав СССР лишь в 1940 г., несколько отличалась от ситуации в других республиках. В послевоенный период в Молдавской ССР заново создавалась советская административная система, проводились раскулачивание и коллективизация – процессы, которые на большей части территории Советского Союза имели место в 1930-х гг.

24 августа 1944 г., при освобождении Кишинева войсками Советской армии, в городе находилась лишь одна шестая довоенного населения (жертвами нацистов стали многие мирные жители, в том числе и заключенные кишиневского еврейского гетто). Во время военных действий и румынской оккупации было сожжено и разрушено до 76% жилого фонда, уничтожены коммуникации, демонтированы предприятия, разрушена культурная инфраструктура (7). Газета «Советский воин» сообщала: «Ни один из крупных освобожденных городов не поражал нас так пустынностью и безлюдием, как Кишинев…» (8). Кишиневец Исраэль Шильдкраут, вспоминал, как в 1946 г. он вернулся в родной город и увидел «развалины того, что было столицей Бессарабии, того, что было превращено разрушителями в груду мертвых камней» (9).

Возрождение еврейской общины Кишинева в послевоенный период (пусть и с утратой ряда элементов общинной структуры) оказалось объективно невозможным. На длительный срок растянулся процесс возвращения евреев-беженцев, евреев-кишиневцев из эвакуации, а после 1953 г. – из мест заключения. Сталинские репрессии, начавшиеся сразу же после установления Советской власти в довоенном 1940 г., затронули и еврейское население Кишинева (10).

В группе арестованных в феврале 1949 г. бессарабских еврейских писателей были Янкель Якир и Мотл Сакциер, активно работавшие в литературе и еврейском театре еще в довоенном Бухаресте (11). В 1940 г., вернувшись в Кишинев, оба писателя участвовали в создании Государственного еврейского театра Молдавской ССР, а после освобождения из сталинских лагерей стремились вернуться к профессиональной деятельности (12).

1960-е гг. – время динамичного развития Кишинева как столицы исторически молодой советской республики, где в 1959 г. проживало 216 тыс. человек, в том числе 32,3% русских, 32,2% молдаван, 19,9% евреев, 12% украинцев (13). За сравнительно короткий срок население города выросло на 65,2 процента: в 1960 г. – 226,9 тыс. жителей, а в 1972 г. – уже 394,8 тыс. человек (14).

В целом, этническая структура населения (до 60 национальностей) представляла собой своеобразный «перекресток брожения и столкновения всех древних народов Азии и Европы», исторически характерный для Кишинева (15).

По данным переписи 1959 г., в столице Молдавии проживали 42,9 тыс. евреев, что составляло одну пятую всего населения города (16). Таким образом, еврейское население имело определенный потенциал для культурного саморазвития.

Часть восстановленных и национализированных после войны построек ранее принадлежала еврейской общине или кишиневцам-евреям. Многие здания были знаковыми для города именно своей памятью о еврейской истории и культуре. Синагоги и молельные дома, благотворительные еврейские организации и учебные заведения, которыми славилась довоенная кишиневская община, не вписывались в социалистическую реальность (17). Однако еврейское культурное присутствие, прямое и опосредованное, не прекращалось и в 1960-е гг.

Динамизм культурного строительства в МССР и Кишиневе 1960-х гг. сегодня видится на расстоянии и впечатляет своими масштабами. В исторически короткие сроки создавались прежде не существовавшие в республике культурные институты, возмещались утраты, связанные с войной и сталинизмом.

Появились новые высшие учебные заведения, развивалась академическая наука, создавались новые профессиональные театральные, музыкальные, филармонические коллективы, выросло число новых периодических изданий. Активно развивалась художественная самодеятельность, любительские коллективы становились объектом внимания прессы и телевидения, наряду с профессиональными театрами (18). Инициатива самодеятельных творческих групп находила поддержку комсомола, профсоюзов, партийных и городских властей (19; 20).

Такой социокультурный контекст оказался благоприятным для возрождения еврейского театра в городе, где в период между двумя мировыми войнами ставились спектакли на идиш, где постоянно гастролировали еврейские труппы и где, после установления Советской власти в 1940 г., был организован государственный еврейский театр.

Говоря современным языком, «автором идеи и руководителем проекта» стал Давид Шварцман, гравер-инструментальщик Кишиневской фабрики игрушек, обладавший незаурядными лидерскими качествами. В создании нового творческого коллектива приняли участие драматург Мотл Сакциер, режиссер Рувим Левин и актриса Ханна Левина (бывшие студенты Московского государственного еврейского театрального училища), бывшие актеры Молдавского ГОСЕТа, еврейские писатели, профессиональные музыканты, балетмейстеры, художники, студенты и любители театра.

Официальной поддержки Давид Шварцман и его соратник-однофамилец Арон Шварцман добились в результате обращения в Министерство культуры МССР, Молдавский Совет профсоюзов, Отдел пропаганды Центрального Комитета Коммунистической партии Молдавии, в редакции газет «Советская Молдавия» и «Труд». В Музее истории евреев Бессарабии хранятся копии писем к министру культуры МССР П.С. Дариенко, председателю Молдавского Республиканского Совета профессиональных союзов С.С. Сидоренко и заведующей отделом культуры Кишиневского горисполкома Ф.В. Медиокрицкой. Эпопея убеждения чиновников разных рангов в необходимости создания еврейского театрального коллектива в Кишиневе – пример успешного диалога с властью в динамично развивающейся культурной среде, во время заключительного периода «оттепели» в Советской Молдавии.

С середины 1965-го и вплоть до апреля 1966 г., когда было получено официальное разрешение создать самодеятельный еврейский театральный коллектив при Городском Доме молодежи, инициатива привлекала все большее число энтузиастов, включавшихся в репетиции и занятия идишем.

Театр открылся 8 ноября 1966 г. спектаклем «Новая Касриловка» по мотивам рассказов Шолом Алейхема. Отклики на эту премьеру в русских и молдавских газетах интересны тем, что отражают не только ценностные ориентации рецензентов, но также информационную политику партийной прессы в середине 1960-х гг. По сравнению с премьерами других самодеятельных коллективов «Новая Касриловка» получила значительно большее количество газетных строк, причем две публикации сопровождались фотографиями (21; 22; 23; 24).

Рецензии, воспоминания участников и зрителей, фотографии и документальные кинокадры, запечатлевшие сцены из «Новой Касриловки», помогают сегодня воссоздать историю этой постановки, ставшей программной для режиссера и актера Рувима Левина.

Инсценировка цикла рассказов Шолом Алейхема, написанных в 1901–1904 гг., была сделана драматургом Мотлом Сакциером в расчете на участие драматической, музыкальной и хореографической групп молодой студии. Сюжетную канву спектакля составили сцены «Касриловский вокзал», «Конкурентка», «Гостиница», «Экспроприаторы», «Ресторация» и «Касриловский театр». Жанр постановки был определен как музыкальная комедия, что сделало оправданным участие оркестра, танцевальной группы и хора. Используя прием «театр в театре», драматург и режиссер включили в спектакль сцену базара из классической оперетты «Колдунья» Авраама Гольдфадена. Написанные для инсценировки тексты пролога, эпилога и музыкальных куплетов дополняли оригинальные тексты Шолом Алейхема.

Классические и современные мотивы переплетались в музыкальном оформлении (дирижер Михаил Муллер, студент IV курса Кишиневского института искусств) и в сценографии (художник-постановщик Яков Аш). Профессиональный художник, сын еврейских актеров, Яков Аш, в дальнейшем участвовавший во всех постановках Рувима Левина, выстроил сценическое пространство комедии на сочетании символических и функционально-иллюстративных элементов. Занавес с графическим портретом Шолом Алейхема сменялся символическим образом открытой книги в глубине сцены, откуда по ходу действия появлялись персонажи. Задник представлял собой панораму еврейского местечка: условно-романтический ландшафт, в который органично вписывались мизансцены с участием хористов в черно-белых костюмах, танцевальные номера и массовые сцены (балетмейстер М. Клейдман).

«Новая Касриловка», заявленная в афише как «музыкальная комедия в двух отделениях, восьми картинах с прологом и эпилогом», стала популярной не только среди зрителей, говоривших на языке идиш. Увлекательное зрелище собирало полные залы, где звучала еврейская, русская и молдавская речь. Воспоминания зрителей, принадлежащих к разным этническим группам, подтверждают идею проницаемости культурных и языковых барьеров в рамках театрального зрелища.

В работе с актерским составом постановщик спектакля Рувим Левин выступал как режиссер, педагог и партнер по сцене (он сыграл роль своеобразного проводника в мире Касриловки). В создании спектакля участвовали актеры довоенного Молдавского ГОСЕТа (прекратившего существование после эвакуации театра в Узбекистан), такие театральные профессионалы, как Женя Златая, Аврум Беркович, Сойка Гоханская. Однако большую часть исполнителей составляли молодые студийцы, для которых «Новая Касриловка» стала первым выходом на сцену.

Репетиции спектакля сочетались с обучением актерскому мастерству и занятиями языком идиш. В этой студийной работе Рувим и Ханна Левины смогли задействовать профессиональные навыки, приобретенные в Московском государственном еврейском театральном училище.

Рецензенты и зрители отмечали талантливую игру молодых актеров Иосифа Беленкина (Гость в Касриловке) и Анны Гинзбург (Рохл). Замечательно исполняли свои роли девятнадцатилетний студент Борис Сандлер (Лгун) и школьница Ева Черная (Мирелэ), в дальнейшем связавшие свою жизнь с профессиональной деятельностью в еврейской культуре.

«Новая Касриловка» была не единственной комедией в репертуаре столичных театров, привлекавших внимание публики. В городской афише были спектакли Молдавского музыкально-драматического театра им. А.С. Пушкина, Русского драматического театра им. А.П. Чехова и созданного в 1960 г. Республиканского молодежного молдавского театра «Лучафэрул», основу труппы которого составили выпускники молдавской студии Высшего театрального училища им. Б.В. Щукина. Именно благодаря деятельности «Лучафэрула», школа и традиции театра Вахтангова стали определяющими в развитии национального молдавского театра вплоть до конца ХХ в.

В 1960-е и 1970-е гг. театральный процесс в молдавской столице был интересен тем, что происходило по обе стороны рампы: изменялась репертуарная политика театров, формировалась зрительская культура, продолжалось развитие профессиональной театральной критики и театроведения.

Кишинев становился центром музыкальной культуры и новым кинематографическим адресом, знакомым всесоюзному зрителю, поскольку на киностудии «Молдова-филм» уже были сняты такие известные фильмы, как «Человек идет за солнцем», «Последний месяц осени», «Любить».

В этой активно развивающейся культурной среде Еврейский театр под руководством Рувима Левина не был обособленным явлением. И то, что традиции театра Михоэлса возрождались в студийном варианте, на самодеятельной сцене в Кишиневе, было интересным и многообещающим началом.

В течение пяти лет Кишиневский еврейский музыкально-драматический коллектив, получивший в 1968 г. статус народного театра, объединял около 100 участников.

На формировании репертуара отразились эстетические принципы Рувима Левина, воспитанника Московского ГОСЕТа, и культурные традиции довоенной кишиневской еврейской общины. После «Новой Касриловки» театр выпустил спектакли по пьесам «Зямка Копач» М. Мееровича (1967) и «Гершеле из Острополя» М. Гершензона (1969).

С одной из постановок по пьесе «Зямка Копач» кишиневская публика уже была знакома: в довоенном Молдавском ГОСЕТе роль Зямки играла легендарная актриса Сиди Таль. Что же до «Гершеле из Острополя», то преемственность михоэлсовских традиций здесь была явной. Для Рувима и Ханны Левиных спектакль был особым в их профессиональной судьбе – именно этот спектакль был сыгран на сцене Московского ГОСЕТа в последний вечер перед закрытием.

В «Гершеле из Острополя» проявился незаурядный актерский талант Рувима Левина, сыгравшего в спектакле главного героя. Лирическая комедия о бедняке Гершеле, как и «Новая Касриловка», стала важным этапом для молодого театра. В постановке участвовали хор, балет и оркестр. Вместе с режиссером Рувимом Левиным соавторами спектакля стали молодой композитор Б. Дубоссарский, балетмейстеры А. Галустьян и Р. Рохман, художник Я. Аш. В этом спектакле проявились и блистательный талант Анны Гинзбург (Двося) и лирическое дарование Евы Черной (Ципкэлэ).

Дальнейшие творческие искания Рувима Левина и студийной молодежи воплотились в постановке «Свет и тень» (1968), созданной на основе музыки еврейских авторов и поэтических произведений на идиш.

Важным этапом в деятельности театра была постановка по пьесе Давида Бергельсона «Я буду жить!» (1970). В героической драме, посвященной победе советского народа над фашизмом, прозвучала тема сохранения еврейской идентичности и верности традициям. По замыслу режиссера, в сцене расстрела фашистами слепого старика-еврея, помогавшего партизанам, должна была исполняться специально написанная для этой постановки песня, начинавшаяся традиционным молитвенным восклицанием «Шма Исроэл!».

Кишиневский еврейский театр был популярен не только в Кишиневе, но и в других городах Молдавии, где не раз бывал с гастролями (25). Спектакли проходили с аншлагом в крупнейших залах молдавской столицы. Успешными были гастроли в Вильнюсе со спектаклями «Новая Касриловка» и «Свет и тень» в ноябре 1968 г.

Театр привлекал внимание деятелей еврейской культуры из других городов СССР. К творческому содружеству с театром стремились драматурги, писатели, композиторы. Среди них – Иосиф Керлер, Зиновий Компанеец, Ирме Друкер, а также литераторы, объединявшиеся вокруг журнала «Советиш Геймланд» во главе с Ароном Вергелисом.

Особым гостем театра был Моисей Беленький, профессор Высшего театрального училища им. Б.В. Щукина, бывший директор Московского еврейского театрального училища. Рувима и Ханну Левиных он знал со времен их студенчества. Моисей Беленький стал наставником и для молодежи кишинёвского театра. Его беседы о Соломоне Михоэлсе и Московском ГОСЕТе органично вписывались в неформальную образовательную программу, которую осуществляли в театре Рувим и Ханна Левины. Так, спустя годы после разгрома ГОСЕТа, получили продолжение традиции еврейской театральной педагогики Соломона Михоэлса.

Однако новые политические реалии конца 1960-х и начала 1970-х гг., официальное противостояние сионизму и усиление антисемитизма, изменения в структуре еврейского населения, связанные с алией, – все это сказалось и на судьбе еврейского коллектива. В декабре 1971 г. художественный совет театра во главе с Рувимом Левиным принял решение о прекращении деятельности труппы.

В размышлениях о Кишиневском еврейском народном театре нам представляются важными следующие принципиальные положения.

Появление театра в середине 1960-х гг. было связано с активными социальными процессами, а также с динамикой культурного строительства в столице Советской Молдавии в послесталинский период.

Деятельность еврейского театра отвечала потребностям социальной солидарности этнической группы, лишенной возможности в послевоенный период восстановить традиционные общинные структуры. Театр служил своеобразным еврейским общинным центром, компенсируя утраченные элементы общинной жизни.

За время своего существования Кишиневский еврейский народный театр выполнял задачи, актуальные как для местной общины, так и для еврейского сообщества в Советском Союзе: развитие еврейской культуры и искусства, еврейского образования и воспитания, сохранение национальной идентичности.

Несмотря на то, что еврейский театр являлся моноэтничным культурным проектом, его аудитория не была ограничена только одной этнической группой, поскольку языковые и культурные барьеры в контексте театральной коммуникации становятся проницаемыми.

В культурной истории Кишинева 1960-х гг. творческий коллектив под руководством Рувима Левина сыграл особую роль, обеспечив преемственность традиций и диалог поколений. Среди тех, кто был связан с этим театром, немало известных деятелей культуры и искусства. Назовем лишь некоторых. Борис Сандлер – писатель, редактор крупнейшей американской еврейской газеты «Форвертс». Борис Дубоссарский – композитор, профессор Молдавской государственной консерватории, признанный «ваятель скрипачей». Ефим Черный – легендарный клезмерский музыкант, руководитель Театра еврейской песни. Анна Гинзбург – популярная исполнительница еврейских песен в США. Создатель Молодежного драматического театра «С улицы Роз» и театрального лицея в Кишиневе, режиссер Юрий Хармелин, поставивший спектакль-памятник «Блуждающие звезды» с посвящением театру своей юности и театральным Учителям, успевшим сделать столь многое и для многих.

Примечания

1. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 2308. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 53.

2. Шав-Арца Д. Театр моей мечты. [Иерусалим], 1996.

3. Сиди Таль в воспоминаниях современников. М., 1993.

4. Вексельман М. Еврейские театры (на идиш) в Узбекистане: 1933–1947 гг.: Очерки истории. Иерусалим: Филобиблон, 2005. С. 106–109.

5. Френкель А. Из истории еврейской культуры в СССР эпохи «оттепели»: Ленинградский еврейский музыкально-драматический ансамбль // Идиш: Язык и культура в Советском Союзе. М., 2009. С. 312–326.

6. Херсонский М. Создание и деятельность еврейских художественных коллективов в 1956–1971 гг. в Литве, их роль в борьбе евреев против ассимиляции // Идиш: Язык и культура в Советском Союзе. М., 2009. С. 282–300.

7. Лисецкий А. М., Сытник М. К. Кишинев в годы Великой Отечественной войны. Кишинев, 1975. С. 38.

8. Афтенюк С., Елин Д., Левит С. РСС Молдовеняскэ ын Мареле рэзбой ал Униуний Советиче пентру апэраря Патрией (1941–1945). Кишинэу, 1961. П. 145.

9. Дорон (Спектор) Д. Кишиневское гетто – последний погром. Кишинев, 1993. С. 205.

10. Сандлер Б. «Особо опасен для Третьего рейха…» // Ветка Иерусалима. Кишинев, 2000. С. 300–305.

11. Сандлер Б. Дело № 5390: КГБ против бессарабских писателей. Процесс 1949 года // Ветка Иерусалима. Кишинев, 1998. С. 306–307.

12. Шпитальник С. С. Евреи Молдовы: Деятельность евреев в культуре, науке, экономике Молдовы в ХХ веке. Кишинев, 2000. С. 22; 28–29.

13. Кишинев: Статистический сборник. Кишинев, 1963. С. 13.

14. Народное хозяйство Молдавской ССР. 1972: Статистический сборник. Кишинев, 1974. С. 7.

15. Вельтман А. Ф. Странник. М.: Наука, 1978. С. 244.

16. Кишинев: Статистический сборник. Кишинев, 1963. С. 13.

17. Копанский Я. М. Благотворительные организации евреев Бессарабии в межвоенный период 1918 – 1940 гг. Кишинев, 2002. С. 12–13.

18. Прилепов Д. Внимание народным театрам // Советская Молдавия. 1966. 6 сентября.

19. Штейнбах С. Второе рождение «Миорицы» // Вечерний Кишинев. 1966. 7 июля. С. 3.

20. Субботович И. Первые шаги молодых «Чаплиных» // Вечерний Кишинев. 1966. 15 июля. С. 3.

21. Якир С., Хазин М. Шолом-Алейхема играют молодые // Вечерний Кишинев. 1966. 16 ноября. С. 3.

22. Хействер В. Рождение театрального коллектива // Советская Молдавия. 1966. 20 ноября. С. 4.

23. Лей Ал. Красочный спектакль // Молодежь Молдавии. 1966. 24 ноября. С. 4.

24. Лэпушняну Я. Соаре пе панэ… // Култура. 1966. 26 ноембрие. П.14.

25. Яковлев А. Спектакль еврейского театра // Коммунист (Бельцы). 1970. 2 апреля. С. 1.