Утилитарный подход к исторической памяти определял терпимое отношение государственной пропаганды к декабристам до тех пор, пока они оставались в музейной роли святых предков маргинальной общественной прослойки новой России — интеллигенции. Ситуация переменилась после того, как представители несистемной оппозиции стали примерять на себя «метафору мятежа». В 2005 году в российских СМИ была развернута активная антидекабристская кампания. Можно предположить, что ее целью было противодействие мифологическому пиару «декабриста» Ходорковского, «декабристов-лимоновцев» и прочих «несогласных». Мысль дискредитировать оппонентов, дегероизируя их исторические символы, нельзя не признать эффективным технологическим приемом.

Анализ прессы позволяет получить представление о динамике пропагандистской кампании, содержании антидекабристского «мессиджа», рядовых бойцах интеллектуального спецназа, привлеченных к «операции» по переформатированию исторической памяти. Но пока не будут опубликованы правительственные архивы, мы сможем только гадать о том, кому эта нестандартная идея пришла в голову, кто дал санкцию на ее осуществление, кем и в какой степени координировалось это направление правительственной пропаганды.

Учитывая, что политический режим «нулевых» был озабочен построением «вертикали власти», можно предположить, что спецоперации по борьбе с непримиримой оппозицией, если не разрабатывались, то утверждались на самом «верху». С этой точки зрения важно отследить «декабристские» высказывания представителей высшего руководства Российской Федерации, прежде всего В.В. Путина. Мы знаем, что неотъемлемым свойством успешных служителей авторитарных режимов является умение угадывать высочайшую волю. Поэтому высказывания президента-премьера по рассматриваемой теме также могли служить руководством к действию для его подчиненных. Возможно, что приложение к Путину традиционной научной темы «Великий человек X о декабристах» приблизит нас к лучшему пониманию особенностей пропагандистской бомбардировки исторической память нации.

Владимир Владимирович впервые публично упомянул декабристов, находясь еще в статусе «преемника», в одном из пассажей предвыборной книги-интервью «От первого лица» (М.: Вагриус, 2000). Аргументируя тезис о том, что ленинградские чекисты в конце 70-х годов работали тоньше («Действовали как бы из-за угла, чтобы не торчали уши, не дай Бог») ельцинских правоохранителей, Путин «для примера» рассказал интервьюерам такую историю: «Допустим, группа диссидентов собирается в Ленинграде проводить какое-то мероприятие. Допустим, приуроченное к дню рождения Петра Первого.

— Да, давайте просто предположим.

— Диссиденты в Питере в основном к таким датам свои мероприятия приурочивали. Еще они любили юбилеи декабристов.

— Диссиденты же.

— Действительно. Задумали, значит, мероприятие с приглашением на место события дипкорпуса, журналистов, чтобы привлечь внимание мировой общественности. Что делать? Разгонять нельзя, не велено. Тогда взяли и сами организовали возложение венков, причем как раз на том месте, куда должны были прийти журналисты. Созвали обком, профсоюзы, милицией все оцепили, сами под музыку пришли. Возложили. Журналисты и представители дипкорпуса постояли, посмотрели, пару раз зевнули и разошлись. А когда разошлись, оцепление сняли. Пожалуйста, идите кто хочет. Но уже неинтересно никому.

— Вы тоже принимали участие в этой операции?

— Нас не особенно привлекали к этим мероприятиям.

— Откуда же вы знаете такие подробности?

— Так особого секрета из этого никто и не делал. В столовой встречались, разговаривали».

Насколько эта «история» соответствует действительности?

О хэпеннингах питерских инакомыслящих на тему Петра Великого мы знаем только из рассказа Сергея Довлатова «Шоферские перчатки» и воспоминаний его товарища по съемкам «артхаусного» кинофильма —Николая Шлиппенбаха: «Царь Петр разбивает статую колхозницы — Героя Социалистического Труда».

Зато отмечание юбилея декабристов в 1975 году ленинградскими «неформалами» засвидетельствовано в нескольких источниках. По горячим следам его зафиксировала «подрывная» «Хроника текущих событий»: «Группа молодых ленинградских поэтов и художников послала в управление садово-паркового хозяйства Ленинграда письмо. В письме сообщалось, что 14 декабря 1975 г. в 11 час. утра они собираются почтить память декабристов, устроив на Сенатской площади чтение стихов».

Реакция властей свидетельствует о весьма серьезном отношении к этому «перформансу». Журналист и писатель Андрей Мальгин опубликовал в своем блоге информационную записку «О срыве враждебной акции в городе Ленинграде» от 11 января 1976 года. Она была адресована ЦК КПСС и подписана председателем КГБ СССР Ю.В. Андроповым. В этой записке сообщается о попытке «лиц, из числа так называемых непризнанных поэтов и художников-авангардистов», устроить «провокационное сборище» под «предлогом почтить память участников восстания декабристов». Примечательно, что первый же комментатор «поста» Мальгина отождествил сведения информационной записки с диссидентской историей «От первого лица»: «Это ж та самая акция, о которой Путин рассказывал Геворкян-Колесникову-Тимаковой в известной книжице!»

В какой мере память В.В. Путина сохранила разговоры коллег четвертьвековой давности? В главном, ради чего «преемник» и вспомнил этот эпизод, его интерпретация действительности не соответствует: сильного хода с официальным «возложением венков» не было. Ни один из непосредственных свидетелей этого факта не приводит. В данном случае свидетелям можно верить, потому что у них не было никаких оснований утаивать информацию о подобном мероприятии властей. В действительности на площади были строевые и учебные подразделения МО, МВД и КГБ в составе, едва ли не превосходившем число солдат гвардии, выведенных в свое время декабристами на Сенатскую площадь: «Картину, открывшуюся мне на Сенатской площади, мог бы изобразить только баталист масштаба Верещагина. Всюду милиция, солдаты, морские курсанты, служебные и ментовские машины. Столько “сил и средств” брошенных против кучки художников и поэтов, я ещё не видывал». Если ход с «превентивным» задержанием при выходе из дома поэтов-организаторов акции: Юлии Вознесенской, Виктора Кривулина, Татьяны Горичевой, Бориса Иванова и других — можно назвать ловким, то арест посреди площади художников Вадима Филимонова и Игоря Синявина ни у кого не оставлял сомнения, чьи уши при этом торчали из-за постамента Медного всадника. Благодаря слоновьему топтанию питерских чекистов о художественной акции «чтения стихов» стало известно всему городу. Вряд ли возможно считать «не таким грубым» противостояние настоящего войска горстке художников и поэтов.

Скорее всего, в памяти будущего президента РФ смешались реальные события и их обсуждение в служебной столовой ленинградского КГБ. Видимо, в процессе махания кулаками после драки, кому-то из андроповских рыцарей плаща и кинжала запоздало пришла в голову идея «растворения» кучки диссидентов в море декабристского официоза. Произошла обычная для исторический памяти трансформация упущенной возможности в виртуальную действительность.

Необходимо отметить, что и сторона, противоборствующая КГБ, также прибегла к мифологизации истории. «Хроника текущих событий» писала, что Вадим Филимонов при задержании бросил в Неву плакат «Декабристы — первые русские диссиденты». Другие участники акции Елена Игнатьева и Виктор Ширали также «вспоминают», что у Филимонова был плакат с подобной надписью. Но сам автор не уверен, что на его плакатах воспроизводился этот текст. Накануне 14 декабря он подготовил три плаката «на чертёжной бумаге 60х80 сантиметров». Содержание двух Филимонов хорошо запомнил: «За миг свободы — я готов отдать жизнь!», «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы». По поводу третьего плаката автор честно пишет: «Содержание унёс из памяти поток времени («Декабристы — первые диссиденты России»?)». Согласитесь, что сомнение автора в написании такого яркого лозунга позволяет с большими основаниями допустить, что он его и не писал. Мы не можем признать достоверность в данном вопросе свидетельств Елены Игнатьевой и Виктора Ширали. Они не могли увидеть плакаты на площади, так как Вадим Филимонов их не развернул. Рассказ Ширали о том, что он якобы спросил у Филимонова: «А что на лозунге?» — можно считать искажением памяти, в частности хотя бы потому, что в действительности «лозунг» было не один. Скорее всего, броский лозунг был придуман кем-то из редакторов западных «голосов» для придания смысловой законченности репортажу о демонстрации диссидентов на площади Декабристов. Дескать, восстановилась связь времен. После запечатления «Хроникой» он приобрел такую «документальную» достоверность, что не только свидетели события приводят его без колебаний, но даже сам автор плакатов начинает «припоминать» не было ли им написано нечто подобное.

Перед нами типичный пример мифологизации истории. Мы видим, как обе стороны конфликта привносят в повествование детали, способные представить потомкам их действия в выигрышном свете.

Но не все в сказках бывшего сотрудника КГБ СССР и советских диссидентов — ложь. Есть там и намек, находящий подтверждение в источниках противоборствующих сторон. А именно упоминание Владимиром Владимировичем апелляции диссидентов к «мировой общественности» в лице «журналистов и представителей дипкорпуса». Вадим Филимонов вспоминает, что «где-то проехал на своей машине Д. Боден, извещённый о культурном событии, но приблизиться не посмел. Дипломатам тоже иногда бывает страшно». Дипломат и славист Дитер Боден в то время был сотрудником Генерального консульства ФРГ в Ленинграде. Благодаря осведомленности западных дипломатов «голоса» сразу же «сообщили о нашей демонстрации». Для пропагандистов «суверенной демократии» этот факт служит доказательством того, что внутренние враги России — люди без чести, которые вечно шакаля у иностранных посольств. Но осуждать «антисоветчиков» за то, что в ходе противостояния советскому Левиафану они пытались прикрыться даже не щитом, а скорее фиговым листком западного общественного мнения, на мой взгляд, еще более безнравственно.

Если отойти от исторической основы предвыборного мемуара Путина, то в содержании «мессиджа», кроме самодовольного повествования на тему «как ловко мы их оставляли в дураках», можно обнаружить глубинную неприязнь к Западу и его агентам — диссидентам. Важно также то, что в качестве символических опор «инакомыслящих» названы декабристы-западники и царь, прорубивший окно в Европу. Трудно предположить, что выпускник юрфака Ленинградского университета внимательно изучал творчество А.И. Герцена. Тем не менее, его высказывание воскрешает герценовский тезис о декабристах — продолжателях революционного дела Петра. Вырисовывается преемственность трех прозападнических поколений: Петр, декабристы, диссиденты.

Вполне возможно, что это высказывание могло иметь концептуальный смысл для технологов путинского режима. Но считать, что сам Владимир Владимирович испытывает к декабристам принципиальную неприязнь, было бы грубым искажением фактов. Человек, прошедший идеологическую обработку советской школой, видит в дворянских революционерах благородных героев русской истории.

В подтверждение этого можно упомянуть предвыборную поездку «преемника» в Иркутск. Во время этой поездки он 18 февраля 2000 года совершенно неслучайно встретился с местной интеллигенцией в Музее декабристов («Усадьбе Волконских»). Вряд ли Владимир Владимирович сам составлял программу встреч. Скорее всего, его пиарщики посчитали, что кандидату в президенты будет целесообразно встретиться с интеллигенцией в музее святых предков мыслящей российской «прослойки». И, судя по репортажу партийного издания яблочных «оппозиционеров», расчет оказался верным: «Коронным номером пребывания и. о. в Иркутске стала встреча с творческой интеллигенцией в бывшей усадьбе князей Волконских. В ней когда-то собирались ссыльные декабристы. И, судя по кадрам телехроники, интеллигенция "поплыла", и с таким восторгом... Впрочем, как заметил наследник Ельцина, "интеллигенции всегда недодавали. А ей немного и нужно — подчас только внимание"». В то же время, несомненно, что если бы Путин действительно считал декабристов «плохими», то при утверждении программы поездки он бы потребовал переноса встречи в иное место.

Один из редких в Сибири недоброжелателей декабристов обозреватель «Российской газеты» Олег Нехаев усмотрел в этом визите далеко идущие последствия для исторической памяти русского народа: «Владимир Путин в самом начале своего президентства поехал в Иркутск и целенаправленно посетил мемориальный комплекс декабристов. Чуть позже, вручил Государственную премию за спектакль «Казнь декабристов», в котором главных героев «любят горячо и самозабвенно, почти как в фильме «Звезда пленительного счастья», говорилось в одной из рецензий того времени. После знаковой поддержки «дворянских революционеров», музеи, посвященные их персонам, вновь оказались в государственном фаворе, после перестроечной неопределенности. Они стали активно посещаться чиновниками высшего ранга, оставлявшими восторженные записи в книгах отзывов. На бюджетные деньги, как и в советские времена, снова начали проводить всевозможные «декабристские вечера», издавать книги, возводить памятники». Следовательно, Путин (невольно?) возродил советский миф о героях-декабристах. Смелый выпад журналиста правительственной газеты.

Прагматическая связь между декабристами и интеллигенцией проявилась и в выступлении свежеиспеченного президента перед Государственной думой 5 декабря 2000. Выступление было посвящено насущной проблеме государственной символики. Неизвестно кому пришла в голову мысль восстановить распавшуюся связь времен, избрав в качестве государственных символов новой России герб Московского царства, флаг Российской империи и гимн СССР. Это «утилитарное» решение позволяло новому режиму аккумулировать поддержку ностальгирующего по советским временам старшего поколения, наиболее пострадавшего в ходе ельцинских реформ.

В своем выступлении В.В. Путин отметил, что в обществе существуют две полярные точки зрения на проблему возвращения музыки «сталинского» гимна: «Первые утверждают, что нельзя использовать, допустим триколор — трехцветное традиционное Российское знамя — потому, что в годы Великой Отечественной войны оно недостойным образом использовалось в борьбе против нашего же народа. И вообще, как можно использовать, скажем, герб Российской Империи, потому что Российскую Империю в свое время — и не без основания, хочу подчеркнуть — называли "тюрьмой народов", в которой тоже были свои репрессированные и свои инакомыслящие. Достаточно вспомнить судьбу декабристов, которые были сосланы в Сибирь или отправлены на виселицу. Еще сложнее обстоит дело с символами советской эпохи. Еще сложнее, потому что живы еще люди, которые на себе испытали все ужасы сталинских лагерей. И мы не можем, конечно, не учитывать их мнение. Но, хочу отметить, что и те и другие, представители и той, и другой точки зрения доказывают свою правоту одной и той же логикой. Потому что они предельно идеологизируют эти символы государства. Они связывают с этими символами мрачные времена в истории нашей страны. А такие времена были всегда. Всегда были времена, когда власть относилась к своему народу необоснованно жестоко, и действия ее нельзя было признать справедливыми. Но если мы будем руководствоваться только этой логикой, тогда мы должны забыть и достижения нашего народа на протяжении веков. Куда мы с вами тогда поместим достижения русской культуры?»

Фактически Путин предложил либеральным противникам стихов Михалкова на музыку Александрова подойти с «одной и той же логикой» к оценке сталинских и царских злодеяний. Для этого он распространил советские термины («репрессированные», «инакомыслящие») на царское время. При таком подходе «ужасы сталинских лагерей» выступают аналогом сибирской каторги декабристов. Почему выбор пал на казнь декабристов, а не скажем на кровавые оргии опричников Ивана Грозного или собственноручные петровские казни мятежных стрельцов? Ведь зверства первого русского царя и первого русского императора по своему размаху, с поправкой на количество населения России XVI и XVIII вв., вполне сопоставимы с красным террором прошлого века. Можно предположить, что причина не в плохом знании истории, а в хорошем понимании психологии своих интеллигентных оппонентов. Против возрождения сталинского гимна восстала именно интеллигенция. Напоминая о судьбе святых предков нравственной прослойки, Путин тем самым обессмысливал противопоставление кровавого прошлого и человеколюбивого позапрошлого. В предложенной им интеллигентской же логике (где слезинка хотя бы одного только того замученного ребенка перевешивает всю мировую гармонию) виселица с пятью декабристами уравновешивает бесчисленные тысячи расстрелянных по приговору «троек» ОГПУ. В тезисе «сталинские репрессии равносильны казни декабристов» применен еще один усиливающий риторический прием. При Сталине были только «лагеря», а при царе не только «ссылка в Сибирь», но и «виселица». Это передергивание не было использовано оппонентами.

Более того телепублицист Евгений Киселев попался в расставленную логическую ловушку и начал с неизбежными оговорками «взвешивать» количество загубленных жизней: «Скажем, да, человеческая жизнь, она самоценна. Жизнь одного-единственного человека, она, возможно, ценней, чем что бы то ни было, и, наверное, нельзя сравнивать ценность потерянных жизней. И все-таки меня покоробило сравнение пяти казненных декабристов с, как минимум, сотней тысяч — я специально привожу цифру, которую признают сами коммунисты». Даже приведение дополнительного аргумента о разных судьбах родственников царских «друзей по 14 декабря» и советских членов семей «врагов народа» не позволяет достойно выйти из проигрышной позиции: «Так вот, можно ли сравнивать судьбу врагов народа с судьбой декабристов, чьи семьи специальным указом императора Николая Первого были защищены от всякого возможного преследования. <…> А вот что касается врагов народа, их жены и дети, а иногда и менее близкие родственники шли в тюрьмы, в лагеря, а иногда и под расстрел».

Переиграв оппозиционную интеллигенцию на историческом поле декабристских репрессий, В.В. Путин, возможно, намеренно подписал «конституционные законы о гербе, флаге и гимне России» в день восстания декабристов 26 декабря (14 декабря по юлианскому календарю) 2000 года.

По воспоминаниям китчевого художника Ильи Глазунова во время посещения его галереи В.В. Путиным 10 июня 2009 года между ними состоялся следующий разговор: «Мы говорили и об Иоанне Кронштадтском, о Льве Толстом, Троцком, декабристах, лагерях и прочем». Примечательно, что и в данном случае «декабристы» соседствуют с «лагерями». Можно предположить, что Путин опять «срифмовал» «репрессированных и инакомыслящих» двух отдаленных исторических эпох. Любопытно также, что именно Глазунов рассказывал о декабристах высокопоставленному искусствоведу в штатском. Вполне возможно, что он не сильно отклонился по смыслу от своего интервью «Аргументам и фактам»: «Вся декабристская сволочь была остановлена Николаем I, который раздавил масонскую гадину на Сенатской площади, тем самым отодвинув революцию 1917 года почти на 100 лет!». Остается только догадываться согласился бы с таким подходом тогдашний премьер или в очередной раз, как это зафиксировали телекамеры, стал бы поучать жестоковыйного старца: «Илья Глазунов, художник: “А здесь — русские святые. Владимир Святой, Сергий Радонежский, Борис и Глеб”. Владимир Путин, премьер-министр РФ: “Борис и Глеб святые, это понятно. Но надо бороться за себя, за страну, они как-то все это отдали без борьбы. Это не может быть для нас примером”. Илья Глазунов, художник: “Нет, не может быть примером”. Обсудили премьер и художник и еще одну картину мастера, на которой изображен былинный богатырь. Владимир Путин усомнился в реалистичности меча героя. По мнению главы правительства, он должен быть длиннее. Илья Глазунов, художник: “Да, он должен был быть, наверное, вот досюда, да?” Владимир Путин, премьер-министр РФ: “Да”. Илья Глазунов, художник: “Хорошо. Я доделаю. Вы правы”. Владимир Путин, премьер-министр РФ: “Богатырь, а как будто колбасу режет”. Илья Глазунов, художник: “Это правда”».

Последнее по времени упоминание Путиным декабристов произошло 1 августа 2011 года на встрече с «комсомолом» «Единой России». Владимир Ян, «победитель молодёжных праймериз от Челябинской области», участник форума «Селигер» обратился к В.В. Путину с пожеланием, чтобы возродились советские традиции бытовой скромности руководителей («Мой дед был председателем убыточного колхоза. Довёл его доходность до 1,5 млн рублей. Он имел две служебные машины, но при этом мой отец ездил в школу (10 км) на автобусе, а дальше шёл пешком»), чтобы «чиновники были слугами для народов, а не…». Рулевой тандемократии использовал бородатый анекдот, чтобы сбить уравнительный пыл молодого активиста: «Всё правильно. Вы знаете, есть такая история, я не знаю, правда это или нет, когда одной из внучек или правнучек декабристов (она участвовала в каком-то мероприятии) один из наших прежних лидеров из Компартии сказал: «Вот мы так же, как и ваш прадед, боремся за то, чтобы не было у нас богатых». Она говорит: «Мой прадед боролся за то, чтобы не было бедных». Поэтому пускай нынешние руководители пользуются современными видами транспорта, пускай они пользуются «Твиттером» и интернетом, но они должны создавать условия для того, чтобы муниципалитет, район, город, посёлок, регионы и страна в целом развивались активно. Это их главная задача. Но, конечно, при этом вести себя нужно скромно, это очевидный факт. И нельзя злоупотреблять своим положением, это правда».

В этом высказывании обращает внимание не только безобидное подшучивание над увлечением модными дивайсами популярного блоггера Медведева. Владимир Владимирович творчески перерабатывает «антисоветский» анекдот, в котором диалог разворачивается в революционные дни 1917 года между барыней — внучкой декабриста и ее горничной. Упоминанием «правнучки» и заменой горничной на одного из «лидеров Компартии» производится сдвиг в те самые времена «развитого социализма», которыми восхищался молодой фанат «Единой России». В интерпретации Путина «правнучка» ставит на место одного из тех, чья «бытовая скромность» так импонирует юноше. Используя эвфемизм «современные виды транспорта», старший тандемократ разрешает чиновникам разъезжать на роскошных автомобилях. Главное чтобы подведомственные предприятия и территории «развивались активно». При этом он не объясняет, каким образом госслужащие при символических зарплатах могут пользоваться предметами роскоши, не «злоупотребляя своим положением».

У В.В. Путина был еще один повод публично помянуть декабристов — при выступлении 19 октября 2011 на праздновании двухвекового юбилея Царскосельского лицея. Но вопреки советскому мифу о Пушкине и его лучших друзьях декабристах, в т.ч. лицеистах И.И. Пущине и В.К. Кюхельбекере, в речи премьера из всех, чьим отечеством было Царское Село, упомянут лишь «наше всё». Для остальных лицеистов нашлись только профессиональные характеристики: «выдающиеся государственные деятели, министры, дипломаты», «выдающиеся исследователи, учёные, военные и, конечно, литераторы и поэты». Примечательно, что даже в репортажах о событии лояльных режиму СМИ, тщательно пресекающих любой намек на «крамолу», декабристы упоминались: «Молодые, вдохновленные идеей воспитать нового человека учителя, пытались вырастить людей умных и свободомыслящих. Среди выпускников оказались декабристы»; «Комнатка-келья Пушкина рядом с комнаткой друга и будущего декабриста Пущина»; «Историческую славу этой школе принесли, прежде всего, выпускники 1817 года, в числе которых декабристы Кюхельбекер и Пущин». Почему спичрайтеры отказались от въевшейся в общественное сознание мифологемы? Вполне возможно, что ими руководило не стремление избежать общих мест, а следование логике антидекабристской спецоперации, требующей не поминать в положительном контексте святых предков диссидентов и «несогласных».

Это красноречивое умолчание позволяет допустить, что команда, занятая идеологическим обеспечением публичных выступлений и действий В.В. Путина, со временем кардинально изменила отношение к мифологеме «декабристы». Если в 2000 году, судя по выступлению по поводу возрождения советского гимна и программе визита в «декабристский» Иркутск, кремлевские технологи считали уместной апелляцию российского руководителя к памяти святых предков интеллигенции, то впоследствии они избегали упоминаний имен декабристов даже в ситуации, когда этого упоминания требовала инерция культурного кода.

Мы также видим, что Владимир Владимирович не ограничивает собственную риторику технологическими играми своей свиты. Он прагматично использует мифологему «декабристы». В зависимости от контекста высказывания они выступают то символом диссидентов, то святыми предками интеллигенции, то провозвестниками общества всеобщего благоденствия.

В связи с этим трудно допустить, что ему принадлежит инициатива «мочить в сортире» дворянских революционеров. Тем не менее, его высказывание по поводу общих прозападных корней декабристов и диссидентов могло быть взято на вооружение технологами режима. Косвенным признаком этого являются многочисленные воспроизведения данного пассажа из книги «От первого лица» в СМИ различной идейной направленности.

Так публицист Егор Холмогоров считает, что посредством «декабристского» примера «полковник КГБ в отставке довольно спокойно и внятно разъяснил методы своей работы». Бывший коллега полковника в отставке приводит этот, в переводе на их общий профессиональный язык, «эпизод» в качестве «еще одного примера грамотной работы». В «позитивном» материале о новоиспеченном президенте журналист «Независимой газеты» усматривает в давней истории с диссидентами аргумент в пользу того, что «гибкость Путина выработалась тоже в КГБ. Пример гибкости этой советской спецслужбы приводит сам Путин».

Критики режима, также не оставили этот пассаж без внимания. Но они воспроизводят его не как пример «грамотной работы», а в качестве доказательства того, что Россия опять попала под власть оруэлловского «Старшего брата». Неслучайно общественно-политическая интернет-газета «Друг народа» опубликовала все тот же отрывок под рубрикой «Советы Старшего Брата». Израильский интернет-ресурс напоминает, что российский президент «узнал, как работать с правозащитниками, на службе в КГБ в конце 70-х»: «В своей книге “От первого лица”, вышедшей накануне выборов президента в 1999 году Путин рассказывает об опыте работы спецслужб с диссидентами, к которому он приобщился еще в Петербурге, в молодые годы. <…> Впоследствии Путин никогда не признавался, что сам принимал участие в подобных операциях, но всё же считал их примером “тонкой работы”». О том же говорит оппозиционер Марина Литвинович: «Путин рассказывает о том, как во время его работы в органах справлялись с акциями диссидентов». Блоггер, выступающий под «ником» lesnik-201 язвительно замечает: «Их учили “не показывать уши”. А трусость делала их безопасными для начальства и способствовала карьере. Она же становилась в собственном мироощущении не недостатком, а чуть не профессионализмом».

Кроме того, посредством все того же пассажа доказывается, что Путин во время службы в госбезопасности был не столько «Штирлицем», т.е. «разведчиком», сколько малоприметным сотрудником отдела КГБ по борьбе с диссидентами. Сергей Жаков, который представляется «политологом, бывшим нелегалом», пишет: «История про диссидентов не выдуманная. Единственное, о чем «запамятовал» Путин, это то, что наш доблестный «разведчик» в то время подвизался не в каком-нибудь контрразведывательном подразделении ленинградского УКГБ, а именно в 5 отделе (по борьбе с идеологическими диверсиями), где боролся с противниками режима (диссидентами)». «Несогласный» Роман Доброхотов также разоблачает президента Путина в качестве сотрудника КГБ, непосредственно занимавшегося борьбой с диссидентами. Среди прочего компромата приводит ссылку на все тот же фрагмент книги «От первого лица»: «Владимир Путин проходил практику и работал изначально не в Первом главном управлении (пробиться куда простому студенту сразу было бы просто невозможно), а в печально известном Пятом отделе по борьбе с диссидентами. Можно было бы предположить, конечно, что делал он это, преодолевая отвращение к собственной работе, и попросту был вынужден ловить диссидентов, осознавая это как необходимую ступень на пути к благородной профессии защитника Родины от ее настоящих врагов. Однако же сам он с удовольствием и не без гордости вспоминает особо удачные операции по борьбе с диссидентами».

Однако главное направление критики идет не по пути разоблачения туманного гэбэшного прошлого «первого лица». Большинство оппозиционеров приводят все тот же «эпизод» в качестве объяснения того, по какой причине лукавые методы питерских чекистов получили небывалый размах в годы правления человека из спецслужб.

Один из создателей книги «От первого лица» Наталья Геворкян так комментирует прекрасно известный ей фрагмент: «На всякий случай напомню, что все шесть лет, которые руководит страной бывший шеф ФСБ, эти самые уши торчат с печальной регулярностью. И все именно «так грубо», что даже смешно. Местами».

Дочь сотрудника ГРУ непримиримая Евгения Альбац не только названием статьи по поводу президентского послания Путина Федеральному собранию 2005 года («Возложение венков к могиле почившей демократии») дает отсылку к декабристско-диссидентскому мемуару, но и комментирует его: «Вот как тогда Путин, не без видимого удовольствия, рассказывал журналистам о том, как его коллегам — питерским чекистам удалось сорвать демонстрацию диссидентов. <…> Так что вполне возможно, что и это послание Путина федеральному собранию и нации не более чем «возложение венков» и организация «демократии» посредством все тех же чекистов, обкомов, профсоюзов и так далее». Немецкое издание «Фокус» считает, что «Принцип «двойного возложения венка» вошел в большую политику». На сайте Каспаров.ру пресловутая цитата приводится без комментариев под заголовком «Путин и чекистский метод.

Журналист различных «либеральных» СМИ Александр Гольц «подозревает», что предвыборное откровение президента стало руководством к действию для сотрудников правоохранительных органов России «нулевых»: «Подозреваю, что все последние годы на госэкзаменах в академиях ФСБ и МВД обязательно наличествовал вопрос типа «Президент РФ Путин В.В. о методах оперативной работы». И выпускники наизусть выучивали известный абзац из книги “От первого лица”. <…> И вот теперь, по мере собственных возможностей, фээсбэшники-троечники, отправленные в Нижний, и отличники, несущие службу в Москве, реализуют заветы старшего товарища».

Едва ли не каждый случай применения властями метода «двойного возложения венков» сопровождается упоминанием данного фрагмента из мемуаров президента-премьера.

Сконструированные Путиным приемы противостояния «декабристам»-диссидентам были возрождены в процессе борьбы со сторонниками «декабриста» Ходорковского. 12 сентября 2005 года на Пушкинской площади в Москве прошел пикет сторонников Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Согласно репортажу корреспондента издания «Грани» «в акции приняли участие около сотни человек. Остальных не пропускали сотрудники милиции со словами «пикет санкционирован, его снимает пресса, так что смотрите в прессе». К своему удивлению, участники митинга встретили на площадке, отведенной для их мероприятия, сотню молодых людей, отказавшихся обнародовать свою принадлежность к какой-либо политической партии. Их было не менее ста, они стояли в одинаковых футболках с надписями «МБХ в тюрьму» и оглушительно дудели в пищалки, использующиеся обычно спортивными болельщиками». Видимо, для того чтобы было понятно «откуда растут уши» редакция «Граней» сопроводила этот репортаж все тем же путинским мемуаром.

Немецкие журналисты также рассказывают о спецоперациях в ходе процесса над Ходорковским через призму того же фрагмента: «Воспоминания Путина дали ключ к пониманию хода процесса над ЮКОСом: В 70-е годы в северной столице России КГБ должен был решить одну деликатную проблему. Противники режима собирались в день рождения царя Петра Великого возложить венок к памятнику. Для не терпящих никакой критики высших партийных работников это был вызов. Прежде всего, потому, что диссиденты пригласили иностранных журналистов и дипломатов, чтобы те рассказали миру о сопротивлении советской власти. Несколько десятилетий спустя в Москве в мае 2005 года бывший глава нефтяного концерна ЮКОС Михаил Ходорковский предстал перед судом. После того как в первый день оглашения приговора противники Кремля устроили громкую демонстрацию перед зданием суда, на второй день всю улицу перекрыли. Многих сторонников Ходорковского задержали. Эти две сцены разделяют десятилетия и воцарение главного действующего лица в Кремле, однако сходство бросается в глаза».

Подавление акций «несогласных» по всей стране также проводилось на основе давних разработок питерских чекистов: «В Нижнем Новгороде для прикрытия попытались устроить детский праздник. Но в профкомы обращаться явно побоялись. В результате просто устроили обычный жандармский погром без всякого прикрытия».
Газета «Коммерсантъ» так прокомментировала жалобу «Юры-музыканта» (Ю.Ю. Шевчука) во время встречи премьера Путина с общественностью 29 мая 2010 года на то, что власти во время акций оппозиции «забивают все площади всякими каруселями»: «Схожие с современными антидиссидентские методы, практиковавшиеся в конце 1970-х, Владимир Путин описывал еще в 2000 году в своей книге “От первого лица”».

И для преподавателя Физтеха Юрия Аммосова путинские мемуары являются свидетельством того «откуда взялась практика организовывать митинг «наших» поверх любой заявки оппозиции».

В памятный день 14 декабря 2011 «Эхо Москвы» сообщило: «У организаторов митинга «За честные выборы» возникли проблемы с согласованием акции, которая намечена на 24 декабря. Внезапно выяснилось, что есть множество других желающих провести свои мероприятия в тоже время и в том же месте». Тут же один из посетителей сайта «Эха Москвы» привел все ту же цитату из книги «От первого лица», сопроводив ее комментарием: «Вот... классика жанра». Концентрация внимания общественности на данном фрагменте откровений В.В. Путина позволяет допустить, что они не только вдохновили правоохранителей на широкое использование метода «двойного возложения венков», но и стали руководством к действию для организаторов антидекабристской кампании в проправительственных СМИ в начале третьего тысячелетия. Вполне возможно, что путинский «мессидж» о необходимости находить творческие решения в борьбе с политически противниками, отправленный «От первого лица» в запоминающейся диссидентско-декабристской упаковке, стал той искрой, из которой у кремлевских технологов, зажглась мысль о необходимости переформатировать историческую память. Цель — эффективно противодействовать неприми