Аналитика и комментарии

Назад

Андриан Канду: В 2016 политический класс понял, что может, когда хочет!

2016 стал годом, когда политический класс понял, что он может, если хочет. К такому выводу пришел председатель парламента Андриан Канду во время интервью изданию Deschide.MD. Он рассказал о выученных уроках, атмосфере в коалиции и приоритетах на 2017 год.
Андриан Канду: В 2016 политический класс понял, что может, когда хочет!

Реформа правительства и возможное расширение парламентского большинства - ещё одни вопросы, которые поднимались в ходе беседы. Во второй части интервью мы обсудили планы Демпартии, в том числе укрепление левоцентристских сил в единую платформую. В конце беседы спикер рассказал, где проведет зиму и нашел ли имя новому члену семьи Канду.

 

— Для начала хотелось, чтобы вы подвели итоги 2016 года.

— Это был тяжелый год, атмосфера мешала работать, со стороны общества и наших партнеров оказывалось давление. Это был тяжелый год не только для политического класса, но и для страны. Фигурально выражаясь, января мне напоминает черный месяц. Зато в короткое время нам удалось установить, какие, весьма конкретные действия нам предстоит сделать. Именно эт о помоголо нам пройти социально-экономический кризис. Сегодня это давление ощущается уже не так, даже если, признаю, я не думаю, что мы вернули доверие граждан к политике. Здесь предстоит ещё много работы. Вместе с тем, этот год доказал, что можно, когда хочешь.

В этом году я сдал несколько важных тестов. В первую очередь, речь идет о дорожной карте наших партнеров в Брюсселе, предложенная и реализованная у нас. Вторым тестом был возврат доверия наших партнеров из МВФ, которые нужны нам не только из-за финансирования, но и ради проведения анализа и технической поддержки при восстановлении экономической ситуации и ситуации в банковском секторе. Наши достижения в конце года (я говорю о разморозке внешнего финансирования, проектах Всемирного банка и ЕС, а также МВФ) доказывают, что мы хорошо работали. За один год можно многое сделать, если хочешь.

— А какие уроки вы извлекли?

— Этот год действительно был хорошим уроком. Нужно понимать, что правда, которой мы обладает, не является абсолютной. Нужно понимать, что есть и другие мнения, и хорошо, когда они противоположные. Хорошо, когда есть диалог с гражданским обществом и оппозиционными партиями. Если вы помните, в январе состоялся форум гражданского общества, который потом во многом присоединился к оппозиционной политике. К сожалению, тогда не был найден консенсус, потому что наши партнеры по диалогу начали ставить сроки и ультиматумы. Вместе с тем, это был урок, из которого я понял, что нужно слушать гражданское общество, вне зависимости от того, какое оно. С политической оппозицией все немного по-другому, потому что там другие цели. Они только стремятся прийти к власти. Что касается конкретных проектов парламена, были некоторые, которые недостаточно хорошо освещались. Например, проект либерализации капитала. О пенсионной реформе говорилось больше, но и там не были отмечены все достоинства закона. Мы не успели инициировать реформу правительства. Есть анализ и несколько предложений, но это все пока на уровне дискуссий.

— Какие уроки вы извлекли из общения с теми, кто входит в коалицию? Как вам удается не афишировать раздоры, которые, безусловно, появляются из-за разных интересов, по меньшей мере, разных взглядов?

— Я бы хотел передать сегодняшнюю атмосферу в коалиции, сравнив её с той, которая была в прошлом альянсе. Если раньше, в дополнение к программе реформ, доминировали партийные интересы и позиции, конфликты и порой нездоровая конкуренция, а хорошие идеи одной партии могли быть заблокированы, то сейчас все намного яснее, проще и легче. Ставится цель, разрабатываются конкретные действия и ведется плотное общение по повестке. Противоречивых мнений практически нет. Никто не говорит о том, хорошо это для одной партии или для другой. Речь идет только о том, хорошо ли это для страны. Очень мало разговоров велось о позиционировании хотя бы одной партии. А те, которые были, как правило, относились к теме президентских выборов.

— Вы говорите, что работать стало лучше, потому что нет конкуренции между партиями. Вместе с тем, это двухпартийная коалиция - ЛП и ДПМ. В условиях, когда демократы полностью взяли на себя управление, насколько возможна перестройка парламентского большинства (с или без ЛП)?

— Не вижу смысла искать изменений, когда все идет хорошо. Фракция ЛП - это важный компонент этого парламентского большинства. Без них мы бы не преуспели. Они - наши партнеры и очень важны для нас. Если кто-то считает по-другому, мы или найдем аргументы, чтобы переубедить, или отказываемся от этой идеи, или откладываем в сторону.

— Можете привести пример, когда у вас с ЛП были разные точки зрения?

— Например, мы считали, что Парламент может утвердить результаты, к которым мы пришли в рабочей группе относительно Гагаузии. Мы считаем, что эти изменения совершенно невинны и не принесут никакого ущерба. Утвердим их, мы лишь повторим положения Конституции. Их ждут в Комрате, а также наши партнеры, которые вкладывались в нас и в то, что означает инклюзия меньшинств. Либеральная партия считает по-другому: что мы часто идем на уступки, вопросы должны подниматься более комплексно. Вот здесь мы не нашли общий язык. В этой ситуации мы отложили вопрос. Время все расставит на свои места, может, исчезнет необходимость возвращаться к этому вопросу.

— Выше вы говорили о реконфигурации. Хотелось бы спросить о расширении парламентского большинства. Насколько это возможно и необходимо?

— Мы говорили об этом несколько раз. Летом даже были близки к тому, чтобы партнерами в большинстве стали коллеги из ЕНПМ, речь о команде господина Лянкэ. Тогда разговоры не закончились делом из-за нехватки времени и, к сожалению, из-за появления других вопросов, которые на тот момент стали приоритетными: кампания, выборы… Я думаю, нам нужно вернуться к этой теме. Думаю, господин Лянкэ и его команда могут стать частью большинства. Речь идет необязательно о должностях на условиях, а о том, что все,что мы делаем, записывается его команде.

— Как ЛП смотрит на это?

— Существуют определенные проблемы в отношениях ЛП-ЕНПМ из-за мэрии и МСК. Но, если мы сможем абстрагироваться от того, что происходит в горадминистрации и поставить цели выше мэрии, даже если она - часть муниципия Кишинева и крайне важна, тогда, я думаю, мы сможем.

— Задавая предыдущие вопросы, я хотела дойти до определенных слухов, которые появились в связи с определенными математическими рассчетами. Например, если группа депутатов из фракции ЛДПМ и ещё один - из ПКРМ последуют примеру своих бывших коллег и станут независимыми, тогда большинство может стать крепким и конструктивным, а также станет возможным избавиться от ЛП, чтобы осталось лишь ДПМ. Партия согласится на этот сценарий, по крайней мере теоретически? Потому что это бы привело к исчезновению партизанской конкуренции. Насколько правдивы эти слухи?

— Я исхожу из того факта, что в нашем большинстве нет политического соревнования. У ДПМ и ЛПМ разный электорат. Иногда наши мнения расходятся, но нам удается прийти к консенсусу. По сути, и в прошлых коалициях ЛП была жизнеспособным и лояльным партнером большинства. Мы не ищем соревнования или реконфигурации парламентского большинства. Если кто-то придет к нам и принесет дополнительную ценность, это приветствуется, но не в ущерб компонентам большинства. Если хотите спросить, правда ли, что ДПМ ищет, как бы убрать ЛП, то я скажу, что это неправда.

— Реформа центральной публичной администрации. Я видела несколько предложений: одно от ЛП, другое от правительства. Как они будут составлены? Насколько чувствительны дискуссии по этому вопросу? Будет ли заново обсуждаться разделение функций в правительстве, после того, как будет достигнут компромисс по его структуре?

— Мы не продвинулись по этому вопросу, потому что ещё не обсудили его в коалиции. Мы говорили о нем, лишь как об идее и необходимости. В СМИ, и не только там, появились разные версии. Для меня важно не число министерств, а упрощение процедур. Мы решили, что после праздников вернемся в форму и начнем разговоры относительно этой реформы. Она станет приоритетом №1. Тогда буду знать точно взгляды каждой составляющей части коалиции. Только когда мы придем к консенсусу по структуре, то перейдем к разговорам о разделении, но не должностей, а обязанностей. Должности сегодня есть, завтра - нет, а самое главное - это сферы.

— А я заметила очевидное противоречие: Вы говорите, что эта реформа станет первой по приоритетности в предстоящей сессии, в то же время господин Гимпу дал понять, что реформа необходима, но он не торопится. Он считает, что эта реформа должна последовать за реформой местной публичной администрации.

— Господин премьер-министр Павел Филип хочет прийти в парламент и представить концепт реформы, в том числе реформы МПА. Нельзя проводить реформу кусочками, как это происходило в прошлые годы. Мы не можем говорить о карте судов, когда у нас нет карты школ, садов, социальных пунктов, судебных центров или как они там называются. Вот почему правительство Филипа, насколько мне известно и из разговоров с господином премьером, намерен прийти с общим концептом, который будет реализован поэтапно. Мы попытаемся взять на себя стратегию на несколько лет. Эта реформа не делается в течение одной-двух сессий.

— Борьба с коррупцией, которая, кажется, набирает обороты, вызывает в рядах большинства споры или ссоры?

— Мы ни разу не говорили об уголовных делах, о том, кого арестовали и за что, то, каким образом проводилось одно или другое следствие. Мы ни разу не говорили об этом, даже шепотом. Ни разу!!! У борьбы с коррупцией нет политического окраса. Как видите, задерживают людей из ведомств, которые политически “принадлежат” как ДПМ, так и ЛП.

— Я знаю, что зарегистрирован проект, который предполагает новые возможности для парламентских организаций: фракций, блоков и т.д. Инициаторами выступили депутаты, покинувшие ЛДПМ. Какова цель этого проекта? Он получил зеленый или красный свет от большинства?

— Существует множество идей об организации группы ддепутатов. Есть несколько решений КС, которые приравнивают парламентскую группу к фракции. Есть разные мнения относительно фракций, сформированных из избирательных конкурентов и парламентской группы, отколовшейся от фракции. Мы хорош понимаем необходимость и важность создания группы с определенной логистикой. Я не говорю лишь об офисе, где они могли бы собираться и общаться, но на уровне представительства в комиссиях, Постоянном бюро и т.д. Этот вопрос несколько раз обсуждался парламентским большинством, но беседа не была закончена, так как в последние месяцы были другие приоритеты. Мы вернемся к этой теме сразу после зимних праздников, потому что есть две большие группы, которым нужно организоваться и быть представленными. Кроме того, может, есть коллеги, которые хотят найти себя в одной партии или другой перед выборами в 2018 году, и хотят начать подготовку. Поэтому мы, конечно, вернемся к этой теме.

— Поговорим немного о планах партии. Новый председатель ДПМ Влад Плахотнюк говорил, что хочет реформировать партию. Вместе с тем, некоторые лидеры общественног мнения сказали (в анализе, опубликованном на Deschide.MD), что ДПМ готовится стать альтернативой ПСРМ перед выборами в 2018 году. Насколько верно это мнение?

— Я отвечу “ДА”, но не только! Да, мы хотим провести реформу внутри партии ради качества, целостности, профессионализма и развития страны, и “ДА”, мы хотим развивать левое европейское крыло. Я говорю это, потому что в Молдове, к сожалению, правые считаются проевропейскими, и они против всего, что приходит с Востока, а левых все видят пророссийскими и против Запада. Это ненормально, потому что в Европе есть крайне сильные левые силы. Европейский социал-демократизм никто не отменял. Мы хотим стать этой проевропейской левой силой, которая реализует Соглашение об Ассоциации пока мы не достигнем стадии перед вступлением в ЕС и само вступление. Мы не хотим быть альтернативой ПСРМ. У них своя платформа, свое видение. Вижу, в последнее время они вступили в войну флагов, указов и др. Это их дело. ДПМ все время была центристской партией с элементами левоцентризма. Вместе с тем, наши предложения преобладают скорее справа. Сейчас представился случай сконцентрироваться на том, что означает левоцентризм и построить европейскую левую политическую силу.

— Какие конкретные действия предполагает этот процесс реформы, о котором вы сообщили?

— В первую очередь, речь идет о позиционировании и лучшем сотрудничестве с нашими партнерами из ЕС. У нас уже есть соглашение о сотрудничестве с СДП (Румыния), но предстоит ещё усилить диалог с другими европейскими партиями, особенно с европарламентскими. Наряду с внешним партнерством, важно действовать и внутри. Важно общаться с партиями, которые близки нам по взглядам и посмотреть, в какой мере мы можем сотрудничать, чтобы подготовить более широкую платформу. Во-вторых, установить приоритеты, в том числе программу правления, определенные социальные элементы, иными словами, все, что означает гражданин, место труда, здоровье, образование. В-третьих, реформирование партии изнутри. Нужно сосредоточиться на специализированных отделах, которые найдут решения по определенным проблемам. Вместе с тем, партия должна пройти через чистку. Ценные люди, стоящие позади, должны выйти на первый план.

— Вы напомнили про доктрину. Вы можете сказать, если у ДПМ были когда-то замечания в отношении действий министра обороны Шалару в том, что касается сотрудничества с НАТО?

— То, что вы спрашиваете, актуально, потому что тяжело найти предел. Как вы знаете, господин Шалару и ЛП все врея выступали за интеграцию в НАТО. В то же время мы все понимаем, что с юридической точки зрения, а также геополитической ситуации, это невозможно. Я говорю это, потому что мы нейтральное государство, у нас российские войска в Приднестровье и многое, многое другое. В то же время мы тоже выступали за хорошее сотрудничество с НАТО, это доказывает и тот факт, что господин премьер-министр Филип подписал в Брюсселе документ об открытии офиса НАТО.

— Помогите прояснить одну неясность: когда технику НАТО привезли на площадь Великого национального собрания, ДПМ высказалась против этой инициативы? Я спрашиваю, потому что заявления господина Шалару и господина Гимпу на эту тему расходятся.

— Мы не были против, чтобы военная техника была в Молдове, существуют соответствующие учения. У нас, в общем, стратегический диалог с США. Мы не были против, мы лишь подняли несколько вопросов о том, нужно ли это именно на ПВНС и именно 9 мая? С точки зрения политики и чувствительности темы, возможно, это вышло немного за рамки.

— Что вы делаете на праздники? Поедете на отдых?

— Поеду на неделю к моей семье, которая сейчас в Чехии, и все.

— Вы выбрали имя для нового члена вашей семьи?

— Все ещё обсуждаем. Все в этом участвуют, очень демократично, никто не навязывает своего мнения. У девочки - Веры - свое имя-фаворит, у мальчика - Даниеля - свое. И у жены свои предпочтения.

— Имя будет с чем-то связано? Как ваша дочь Вера получила имя в честь вашей мамы.

— Тяжело сказать. Список большой. Когда останется одно-два имени, я скажу.