Если начать просматривать официальные документы органов власти, определяющие, как значимость промышленности, прежде всего, для экономического потенциала, так и перспективы её развития, то в соответствующих стратегиях и концепциях низменно заявляется о безусловной приоритетности для нашего государства фактора индустриализации. Вот и последняя Концепция кластерного развития промышленного сектора Республики Молдова, утвержденная Постановлением Правительства № 614 от 20 августа 2013 г., в очередной раз провозглашает, что «необходимо изменение парадигмы развития экономики Республики Молдова, как главного направления обеспечения экономического роста и сокращения уровня бедности в стране…, замены инерционной модели роста, основанной на потреблении денежных средств, поступающих из-за границы в виде переводов от физических лиц, на динамичную модель, основанную на привлечении инвестиций, а также на развитии видов промышленности, производящих товары и услуги экспортного назначения». А далее ещё более категорично: «Правительство в целях осуществления радикальных изменений экономической ситуации определило новую парадигму развития экономики – индустриализацию в качестве основного направления экономического роста страны».

В этой же концепции формулируется: «Кластер – это объединение взаимосвязанных, расположенных в географической близости предприятий, как правило, принадлежащих одному или нескольким смежным секторам, а также научно–исследовательских институтов, университетов и других организаций, деятельность которых сконцентрирована на инновациях, а их кооперация позволяет повысить конкурентные преимущества предприятий».

Одна незадача, финансирование науки в процентном отношении к ВВП в последние четыре года у нас стремительно сокращается: с 0,62% в 2008 году до почти половины от этого уровня в 2013. В тоже время, в ведущих странах мира, где названные кластеры в последние годы активно развиваются, доля ВВП на финансирование науки и инноваций приближается к 3%, половину из которых ассигнует предпринимательский класс. А если учесть, что ВВП на одного жителя в Молдове, как минимум на порядок ниже, то наше финансирование уже свыше, чем в сто и более раз скромнее тех государств, практическим опытом которых нам, по сути, голословно предлагается воспользоваться.

Как шагреневая кожа ужимается и количество работников занятых в сфере науки: в 2008 году числилось 5315 человек, из которых непосредственно занимающихся научными исследованиями – 3471, остальные – это технический и вспомогательный персонал, а в 2012 уже только 5121 и 3338 сотрудников соответственно. При этом в областях: техника и сельское хозяйство, всего-то 968 исследователей.

Показателен и возрастной состав молдавских учёных: 65 лет и старше – 18,6% или почти каждый пятый, а 55-64 года – 21,8%.

Таким образом, национальные научные организации и ВУЗы, с трудом выживая, если что-то сегодня и выдают на гора, то это такой мизер, который ни в коей мере уже не способен реально «повысить конкурентные преимущества предприятий».

Таким образом, обществу в качестве нормотворческого чтива вбрасываются очередные, этакие фантазии Фарятьева, значимость которых в своей познавательности где-то приближается к ценности учебных пособий, которых множество в библиотеках наших ВУЗов.

В целом, за все годы независимости для Республики Молдова характерной особенностью стало не только сокращение на одну треть ВВП. Ещё более стремительно и спонтанно, несмотря на все помпезно принятые стратегии и концепции, падали объёмы производства промышленной продукции: 46,1% к уровню 1990 года. В двухтысячных годах начался некоторый подъём, но это оживление, как мы видим, всё же носило фрагментарный и неустойчивый характер.

Диаграмма

Индексы объёмов промышленного производства к 1990 году

(в процентах)

Но даже не этот обвал столь удручающ. В производственных процессах вдвое опережающими темпами стремительно теряется не только наукоёмкая продукция, а даже собственные заурядные конструкторские и технологические разработки; предприятия, практически, повсеместно и в массовых масштабах переходят на изготовление изделий по документации иностранных заказчиков, включая и по, так называемым, отвёрточным технологиям. Как следствие, вновь создаваемая стоимость, именуемая валовой добавленной стоимостью, в этом секторе упала в 3,7раза!

К сожалению, прошедший 2012 год был не типичным для национальной экономики: мировой кризис и сильнейшая засуха. Именно поэтому далее рассмотрим ряд показателей деятельности промышленных предприятий страны и за 2011 год. Кроме этого из приводимого анализа исключим энергетическую отрасль и водоснабжение ввиду того, что здесь ситуация в каждом отдельном предприятии кардинально различна: от неимоверных убытков до высокодоходной деятельности, например: теплоснабжение и дистрибуция электроэнергии. «Средняя температура по больнице» это как раз наш случай, и поэтому проблемы энергетики требуют отдельного и особого рассмотрения. Но, в тоже время, выделим производство пищевых продуктов, напитков и изделий из табака, в которых в значительной мере пока сохранились, как интеллектуальная составляющая, так и основное сырьё, выращиваемое отечественными сельхозпроизводителями.

Таблица 1

Основные показатели промышленности за 2011 и 2012 годы

(млн. леев)

Нелицеприятно признавать, но абсолютное большинство приведенных здесь данных не внушают оптимизма. В частности, основным показателем, отражающим уровень эффективности ведения бизнеса, всё же является рентабельность собственного капитала, минимально допустимый уровень которой с учётом потенциальных молдавских рисков, как правило, в бизнес-планах закладывается на уровне не ниже 20-22%. В промышленности же даже в относительно благоприятный 2011 год она составила всего-то 7,3% или ниже ставок нынешних банковских депозитов.

Зачем же тогда промышленники по-прежнему ломают себе голову – риторический вопрос?

То ли дело в торговле, где рентабельность собственного капитала в 2011 составляла 25,5%, а в прошедшем году – 5,9%? При этом следует учитывать, что при продаже товаров работать с использованием всевозможных серых схем здесь в разы проще!

Вот молдавский ритейл и процветает. За счёт мощного притока денег от гастарбайтеров его подпитывает быстро растущий потребительский спрос, а также безудержный разгул контрабанды, тогда как, в то же время, промышленность перебивается «с хлеба на воду». Поэтому, если в данном секторе экономики всё ещё и вкладываются инвестиции и пока массово не закрываются производства, то это скорее не благодаря, а вопреки…

А теперь рассмотрим производство пищевых продуктов, напитков и изделий из табака. Здесь износ основных фондов превысил 50%, а суммарные долги достигли 83% от годового объёма чистых продаж.

Но не все подотрасли в столь угрожающем состоянии. Особенно сложная ситуация в винодельческом комплексе, которая во многом является наследием винного эмбарго 2006 года, неожиданно объявленного ещё тогда Россией. Здесь долгосрочные и краткосрочные обязательства в прошедшем году превысили объёмы чистых продаж уже в 1,7 раза. То есть, чтобы рассчитаться за эти долги, необходимо почти на два года заморозить заработную плату, не выплачивать проценты по взятым кредитам, не рассчитываться за виноград и другие ресурсы, забыть о техническом перевооружении при изношенности основных фондов, достигшей угрожающего уровня в 68,5%,. Как следствие, на протяжении уже целого ряда лет над многими винодельческими предприятиями завис дамоклов меч банкротства.

Помимо перечисленных напастей, во многом проблемы предприятий, перерабатывающих сельскохозяйственное сырьё, обостряются и из-за опережающих темпов роста цен реализации на продукцию растениеводства.

Таблица 2

Индексы цен реализации сельскохозяйственной продукции, произведенной

сельскохозяйственными предприятиями и крестьянскими хозяйствами с площадью угодий более 50 га

(в процентах к 2008 году)

Конечно, мировая экономика живёт по другим правилам, и поэтому динамика цен импорта совсем иная. Увеличивающийся разрыв в ценах на местную и зарубежную продукцию, в конечном итоге, является следствием не только сложившегося технологического отставания, а, прежде всего, доминирующего в Молдове целого ряда негативных факторов. То, что цены национальных производителей по абсолютно большинству видов продукции растут недопустимо высокими темпами, во многом предопределено, с одной стороны, действительно, примитивными технологиями организации производства, а с другой:

незначительным субсидированием в 12-17 раз меньшим, чем в странах ЕС, и не только в них;

запредельной монополизацией рынков товаров и услуг, диктующей сверхвысокие цены на потребляемые ресурсы;

недопустимо высокой коррупцией;

спонтанной и во многом алогичной налоговой и таможенной политикой, каждый год принимаемой поспешно, без детального обсуждения, и поэтому с большим количеством деструктивных элементов;

разрушенной до предела транспортной инфраструктурой;

монопольно дорогими и неэффективно используемыми энергетическими ресурсами;

примитивизмом и даже, скорее, повсеместным отсутствием современной инфраструктуры по заготовке, хранению и реализации сельскохозяйственной продукции т.д.

В то же время, относительная стабильность цен на продукцию животноводства пока сдерживается, с одной стороны, существенно более низкими ценами импорта, а с другой – безысходностью сельских жителей, производящих молоко и мясо на личных подворьях и жаждущих получить для собственного выживания хоть какие-то деньги за свой патриархальный труд.

Разумеется, перерабатывающая промышленность не в состоянии такими же темпами, как сельхозпроизводители, наращивать и свои цены реализации. Более умеренные темпы роста цен промышленной продукции диктуются, с одной стороны, всё нарастающей конкурентной борьбой с импортом, а с другой – тем, что национальные производители всё чаще и в больших объёмах стали использовать импортируемое сырье. А это, в свою очередь, делает отечественную продукцию не конкурентоспособной не только на внешних, но и на внутреннем рынке.

Таблица 3

Индексы стоимости импортируемого товаров

(в процентах к 2008 году)

Но есть ещё одна угроза для национальных производителей, так как особое место в экспансии и переделе рынков сбыта начинают занимать быстро нарастающие процессы формирования, практически, во всех секторах мировой экономики транснациональных корпораций. И они уже подминают всё и вся под себя.

В этой связи в качестве примера приведём общеизвестных и безусловных гигантов, доминирующих на рынке алкогольных напитков. И они сформировались всего-то за последние одно-два десятилетия. Сегодня они стали не только ведущими игроками, но и, по сути, законодателями формирования мировой политики, как в сферах производства, реализации, так и потребления не только алкоголя, но и целого ряда других, прежде всего, элитарных видов продукции.

Diageo plc – британская компания, крупнейший мировой производитель алкогольных напитков класса премиум. Штаб-квартира – в Лондоне. Основные торговые марки компании: виски Johnnie Walker, J&B, White Horse и Crown Royal, водка Smirnoff, ликёр Baileys, ром Captain Morgan, джин Gordon's, пиво Guinness.

8 из 20 самых продаваемых алкогольных брендов в мире принадлежат Diageo. Общая численность персонала – более 25 тыс. человек. Чистая выручка – 9,94 млрд. фунтов за 2011 финансовый год.

Pernod Ricard – французская компания. Штаб-квартира – в Париже, занимает второе место в списке крупнейших алкогольных компаний мира. Основные марки – виски Chivas Regal, Jameson, Ballantine's, ром Havana Club, джин Beefeater, текила Olmeca, водка Absolut, коньяк Martell, ликёр Malibu, шампанские Mumm и Perrier Jouet, пачаран Зоко и др. Помимо этого, компания известна как производитель пастиса.

Pernod Ricard также владеет Ереванским коньячным заводом (армянский коньяк «АрАрАт») и Грузинской компанией вин и алкогольных напитков – GWS (марки «Тамада» и «Старый Тбилиси»). Численность персонала – 19,3 тыс. человек. В 2009/10 финансовом году чистая прибыль компании – €951 млн. евро, выручка – €7,1 млрд.

Но приведенные факты монополизации производства и реализации алкоголя это лишь первый этап глобализации. Его уверенно перешагнула LVMH – (полное наименование LVMH Moët Hennessy – Louis Vuitton) – французская компания, известный производитель уже и предметов роскоши. Штаб-квартира – в Париже.

В неё входят более полусотни всемирно известных производителей и марки, в частности, такие как:

Champagne Moët & Chandon, Dom Pérignon, Krug, Champagne Mercier, Винодельческий дом Ruinart, S.A. du Château d’Yquem, Jas Hennessy & Co, Glenmorangie PLC, Ardbeg, Belvedere Vodka, Parfums Christian Dior, Guerlain SA, Parfums Givenchy, Kenzo Parfums, Laflachère, Benefit Cosmetics LLC,

Помимо этого эта транснациональная корпорация владеет международными торговыми розничными и сетевыми марками, включающими 2 тыс. магазинов, ей принадлежит и медиагруппа Les Echos.

Общая численность персонала – 77,3 тыс. человек, продажи €20,3 млрд. и чистая прибыль €3,0 млрд. (2010 год).

Пока Молдова во многом не интересна подобным транснациональным гигантам, но всё еще впереди и к подобным поглощениям необходимо готовиться уже сегодня.

А резюме из всего описанного выше будет следующее.

Если мы действительно желаем изменить парадигму развития нашего государства, как до сих пор переписывалось из одного концептуального документа в другой, то национальной промышленности требуются не иллюзорные, а конкретные механизмы поддержки, которые необходимо не только оформить в форме нормативных документов на перспективу, но и дальнейшая практическая реализация намеченных мер. К сожалению, практика разработок всевозможных концепций и стратегий в Молдове, как правило, реализуется в форме очередной информационной компании, имеющей цель «лишь бы прокукарекать – а там хоть трава не расти». Именно поэтому о них забывали сразу же после бравурного утверждения.

Кардинального изменения требуют и нынешние подходы к формированию научного потенциала страны. «Остаточный принцип», благодаря которому уже сегодня можно утверждать, «что пациент хоть и скорее жив, чем мёртв», но практической пользы от него с каждым годом становится всё меньше и меньше с явно выраженным трендом, стремящимся к абсолютному нулю.