Наполеон проявил интерес к Османской империи еще во время неудачной для него лично и для французской армии Египетской экспедиции 1798 – 1801 гг. Несмотря на эту неудачу политическая активность Франции в пределах Османской империи продолжает усиливаться, что вызвало определенное беспокойство в России. В инструкции новому российскому послу в Стамбуле А.Я. Италинскому от 30 августа 1802 г. прямо предписывалось следить за поведением французской миссии в Турции и разрушать ее происки .Вскоре тревога российской дипломатии еще более усиливается, поскольку в Петербург в ноябре 1802 г. из разных источников стали поступать тревожные известия о подготовке французских войск к высадке на Адриатическое побережье с целью занятия ряда пунктов, расположенных на границах Османской империи. Одновременно поступили сведения о связях французов с мятежными турецкими пашами Пазванд – оглу и Али – пашой Янинским , а затем о проникновении французских эмиссаров в Белград и Видин и о контактах черногорского митрополита Петра I Негоша с французами. Об активизации французских эмиссаров на Нижнем Дунае сообщал и российский консул в Яссах А.А. Жерве в январе 1803 г .

В то время, то – есть в самом начале правления Александра I, нет никаких данных о том, что руководство России стремилось к каким – либо территориальным приращениям на своих западных границах. Известный историк С.М. Соловьев в своей работе «Восточный вопрос 50 лет назад », написанной еще в 1876 г., приводил слова одного из самых приближенных к императору российских государственных деятелей графа В.П. Кочубея, сказанные в 1802 г. по поводу усиления французского влияния в Турции и необходимости выработки необходимой линии поведения Россией. Он подчеркивал: «Поведение ее ( то – есть России – В.Г. ) не может быть иное, как или приступить к поделу Турции с Франциею и Австриею, или стараться отвратить столь вредное положение вещей. Сомнения нет, чтоб последнее не было предпочтительнее, ибо независимо, чтоб Россия в пространстве своем не имеет уже нужды в расширении, нет соседей покойнее турков и сохранение сих естественных неприятелей наших должно действительно впредь быть коренным правилом нашей политики » .

То что мнение В.П. Кочубея в то время поддерживалось самим императором Александром I не подлежит никакому сомнению. Оно подтверждается таким ценным источником как журнал заседаний Негласного комитета молодых друзей императора, на котором решались основные вопросы внутренней и внешней политики России начала ХIХ в. На одном из таких заседаний, состоявшемся в августе 1801 г., тот же Кочубей зачитал свою записку о взаимоотношениях с иностранными державами, в которой предусматривалась мирная внешняя политика. Эта записка была поддержана самим императором. Среди прочего в этой записке писалось: « Турки и шведы были нашими природными неприятелями, но по своей слабости не могли нам быть опасны, и потому надлежало, оставляя их в нынешнем положении, наблюдать только, чтобы, в случае раздела Турции, Молдавия и Валахия не достались Австрии, а составили отдельное государство » .

Через пять месяцев, на заседании 22 января вновь была обсуждена очередная записка Кочубея по вопросам внешней политики и опять в этом отношении « предалагал он оставаться в бездействии ». Правда, далее следовала оговорка: « Но если бы Франция или Австрия задумали усилиться на счет Турции, то и нам не следовало бы оставаться сложа руки, и мы могли бы сделать приобретения, которые поставили бы нас в выгодное положение (dans une attitude respectable ) » .

В начале века Турция, действительно, не представляла для России сколь – нибудь значительной угрозы. Но она представляла угрозу для своих собственных провинций, покоренных ею в свое время. Как раз в 1802 г. совершает дикий набег на Валахию видинский мятежный паша Пазванд – оглу. Этот набег столь сильно напугал жителей княжества, что они, по словам российского генерального консула В.Ф. Малиновского обратились к нему в июне 1802 г. с просьбой « или предаться в подданство России, или под непосредственною ее защитою управлять самим своею землею на прежних ее правах…» . Именно в этих условиях Александр I предписал российскому послу в Стамбуле В.С. Тамаре довести до сведения султана, что, по его желанию, русские войска могли бы быть посланы за Дунай и изгнать из Валахии войска видинского паши .

Только под давлением русских властей и, в частности, личного послания Александра I турецкому султану Селиму III 15 августа 1802 г., Порта принимает решение о выводе турецких войск из Валахии. В результате в Валахию был назначен господарем К. Ипсиланти, а в Молдавию – А. Морузи. Таким образом, именно личное вмешательство российского императора позволило улучшить ситуацию в Валахии, да и в Молдавии тоже, поскольку набег Пазванд – оглу породил опасения и в этом княжестве , повлиявших, например, на перемещение населения за его пределы, в частности, в Россию. В русско – турецких отношения на стыке двух веков прослеживаются две основные линии. Одна из них заключалась в сотрудничестве двух государств и она прослеживается по русско – турецкому союзу 1799 г., соглашении о статусе Молдавии и Валахии 1802 г., договору 1805 г. Другая - стала отражением все усиливавшихся противоречий, во многом в связи с тем, что Порта пыталась наладить отношения с наполеоновской Францией.

Турецко – французские отношения того времени не были четкими и определенными. С одной стороны, Порта опасалась Наполеона, памятуя и его египетскую экспедицию, и заигрывание с представителями покоренных Османами провинций. С другой, понимая все возрастающую силу наполеоновской Франции и желая оградить себя от ее ударов, турецкие верхи пытаются найти общий язык с представителями французской дипломатии и, вообще, с руководящими кругами Франции.

Но в целом ситуация продолжала обостряться. Пресбургский мир заключенный Францией и Австрией в декабре 1805 г., приведший к распаду 3 – ей антинаполеоновской коалиции, среди прочего способствовал захвату Наполеоном Истрии и Далмации, то – есть укреплению наполеоновской Франции на Западных Балканах. Было ясно, что этим Наполеон не ограничится и будет добиваться дальнейшего проникновения и в другие регионы Юго – Восточной Европы. Вскоре эти опасения России подтвердились. Еще в 1804 г. Наполеон заявил о необходимости сближения с Турцией, которая на это предложение ответила согласием .Турецкий султан Селим III признает Наполеона императором и, более того, приветствует в его лице « самого давнего, самого верного и необходимого союзника» Турции . И это при том, как отмечалось, что существовал союзный договор России с Турцией от 1799 г., который сама Турция предложила в 1804 г. возобновить и гарантировать сохранение существующих границ. Далее члены Дивана ориентировавшиеся на Россию заменяются сторонниками Франции . А затем прибывший в августе 1806 г. в Стамбул французский генерал Г.Ф.- Б. Себастиани, в соответствии с полученными предписаниями, составленными в июне 1806 г., повел политику, направленную на обострение русско – турецких отношений и создание союза Франции, Турции и Персии, прямо направленного против России .С помощью Себастиани в турецкую армию были отправлены французские офицеры – инструктора .

Эта политика дала свои плоды и вскоре Селим III заменяет пророссийских господарей. В августе 1806 г., вопреки семилетнему сроку правления господарей, лишаются престолов в Молдавии Алексанлр Морузи, а в Валахии Константин Ипсиланти. Вместо первого назначается Скарлат Каллимахи, а второго – Александр Суцу, известные своими профранцузскими симпатиями . Впрочем, эти последние владели престолами лишь до октября 1806 г. Протесты России не были приняты во внимание. Турция стала готовиться к введению своих войск в Молдавию и Валахию. Оживилась деятельность турецких эмиссаров на Кавказе. Был затруднен проход русских судов через проливы. Стремясь не допустить Турцию к захвату выгодных для нее стратегических позиций, Александр I приказал 16 ( 28 ) октября 1806 г. занять Молдавию и Валахию. Новая русско – турецкая война по – существу началась без официального объявления – вводом русских войск на территорию Дунайских княжеств, а также в райя Пруто – Днестровского междуречья и земли буджакских ногайцев .

Уже к началу 1807 г. на левом берегу Дуная в руках турок осталось лишь три крепости – Измаильская, Джурджевская и Браиловская. И при всем этом русское командование всячески стремилось показать, что его войска прибыли сюда не для завоеваний. Такая линия поведения была намечена еще до войны и была вполне обоснована . Один из видных русских дипломатов К.К. Родофиникин, который впоследствии возглавит Азиатский департамент российского МИДа, посетивший накануне войны княжества, писал командующему русской армией И.И. Михельсону: « … должно стараться повсюду доказать, что не для завоевания, но для отклонения Порты от пагубного союза с Францией и дабы принудить ее к выполнению существующих постановлений, вступили российские войска…, всякое завоевание с здешней стороны, доколе дела с Франциею не примут желаемого оборота, кажется, по слабым моим понятиям, вредным…, а впоследствии мог бы без дальнейшего труда принять те законы, кои Его Величеству угодны будут » .

Михельсон в воззвании, предназначенном населению придунайских районов, обещал возвратить русские войска в пределы России после того, как султан уволит тех своих министров, которые ориентировались на Францию, позволит свободный пропуск русских торговых и военных судов через Дарданеллы, пойдет на союз с Россией и Англией и примет энергичные меры для изгнания французов из Далмации и пр. Однако, султан не только не принял эти условия, но объявил 18 ( 30 ) декабря войну России.

Встреча русских войск в княжествах была доброжелательной и в некоторых местах даже восторженной. Так встречали русских солдат в столице Молдавии Яссах , Килии, где греки и молдаване встречали русских с крестами, хоругвями, хлебом и солью , и во многих других местах. Это было отражением традиционных симпатий местного населения к России, отражением надежд на избавление от турецкого господства, фанариотского режима, от турецко – татарских набегов, и в начале ХIХ в. бывших вопросом дня. Это также было радостью по случаю того, что на территории княжеств, по – существу, удалось избежать военных действий, и желанием наладить добрые отношения с русскими войсками на будущее. Жители княжеств приняли активное участие в снабжении русской армии продовольствием и фуражом и более 20 тыс. выходцев из Молдавии и Валахии участвует в боевых действиях русской армии в качестве добровольцев .Что касается боярства, то оно, как и прежде , было разделено на различные группировки. Некоторые из них ориентировались на Турцию, Австрию, Францию и были враждебны России. П.И. Багратион впоследствии усматривал значительное отличие между боярами молдавскими и валашскими: « первые всею душою преданы России, усердны и с крайнею попечительностию стараются, по мере сил, способов, возможности, исполнить все требования правительства для армии » . В то же время Багратион отмечает недоброжелательство валашских бояр, их преданность туркам и ненависть к русским. Одного из наиболее влиятельных валашских бояр - Филиппеску, которого поддерживал русский генерал М.И. Милорадович, не зная о его связях с турками, пришлось выселить из Валахии в Россию.
Вскоре после занятия Бухареста жители города приняли присягу Александру I, что, видимо, было сделано без ведома русского правительства, за что было выражено командующему войсками Михельсону неудовольствие со стороны нового министра иностранных дел России А.Я. Будберга, писавшего, что « княжества сии заняли мы временно, не в том намерении, чтоб присоединить оные к России и не с тем чтоб отторгнуть их от Порты, но чтоб восстановить их права и доселе существовавший порядок , признавая их, как и прежде, в подданстве Порты…» .

Жители Бухареста были приведены к присяге Александру I господарем К.А. Ипсиланти ( он вновь стал господарем в декабре 1806 г. ), занимавшим прорусскую позицию и еще накануне войны предлагавшим объединить оба княжества под его руководством в то время, когда в них вступят русские войска .Как это ни встревожило русское министерство иностранных дел, присяга была принята и факт остается фактом. Так же, как и направленный молдавским митрополитом Вениамином Костаки 27 июня 1807 г. адрес « от имени бояр и народа » Александру I , где писалось: « Присоедини, государь, правление земли сей с богохранимою державою твоею…Да будет одно стадо и один пастырь » .

Несмотря на неоднократные заверения русского правительства и русского командования о том, что Россия не собирается присоединить к себе княжества, как среди населения Молдавии и Валахии, так и среди отдельных русских чиновников проявились настроения в пользу этого акта. Оно отмечено среди болгар, обитавших в Южной Бессарабии и заявивших Михельсону, « что ежели Молдавия за ними ( то – есть за Россией – В.Г. ) не останется, то они готовы переселиться в Россию на вечное подданство» .

По – существу эти же настроения разделял С.Л. Лашкарев, ставший в марте 1807 г. председателем диванов Молдавии и Валахии . Говоря о желании молдавских и валашских бояр присоединиться к России , Лашкарев доносил Александру I : « Естли обстоятельства воспрепятствуют освободить эти два княжества от турецкого ига и всевышнему не угодно будет подвести их под благодетельный скипетр в.и. величества, то, по крайней мере, дерзаю предложить об избавлении сих бедных людей от вышесказанных господарей и назначить других » .И далее Лашкарев добавлял, что если Молдавию и Валахию не удастся присоединить к России, то при мирных переговорах сравнительно легко можно будет включить в составу империи крепость Хотин и прилегающие к ней земли, то – есть Хотинскую райя .

В процессе войны представители княжеств неоднократно обращались к русским властям с предложением и просьбой о включении Молдавии и Валахии в состав России. Эти обращения посылались Александру I, командующим русской армии в княжествах, часто сменявшим друг - друга, различным русским генералам и чиновникам. В одном из писем молдавских бояр, направленных на имя генерала С.С. Апраксина, и затем переданном Александром I новому министру иностранных дел России Н.П. Румянцеву отмечалось « всеобщее желание обоих княжеств о присоединении их к России. Бояре представляют, что, ежели княжества останутся на прежнем основании, то всегда разоряемы будут, с одной стороны, окружающими их турецкими начальниками, с другой же – государями, которые княжествами управлять будут и которые будучи в оных чужды, не о их благе, а о своем обогащении пещись станут и о том, чтоб поддержать себя в Диване » .

Сравнительная малочисленность русской армии в княжествах, связанная с тем, что основные силы пришлось бросить против Наполеона, а затем держать на центральном участке западной границы, военные действия с Ираном и Швецией не позволяли добиться решительных успехов в боях за Дунаем . Во время войны главная задача местной администрации заключалась в снабжении русской армии и сражавшихся на их стороне добровольцев продовольствием, фуражем и прочими материальными средствами . Администрация во главе с русскими чиновниками ( Лашкарева сменил бригадир Шакалов, затем С.С. Кушников и В.И. Красно – Милашевич ) должна была также регулировать отношения молдаво – валашского населения с армией, пресекать, с одной стороны, саботаж антирусских группировок бояр, и, с другой, не допускать злоупотреблений со стороны армейских частей.

Что касается турецких райя в междуречье Прута и Днестра, а также земель буджакских ногайцев, то их передали под управление молдавского дивана. 8 мая 1807 г. А. Будберг довел до сведения И. Михельсона, что император Александр I одобрил представление Михельсона « относительно рай Бендерской, Аккерманской и Килийской; его величество соизволяет, чтобы оные, также как и Хотинская были в управлении Молдавского дивана, а равным образом и вся часть Бессарабии, которая войсками нашими занимается…» . Молдавский диван отдавал эти территории на откуп, но средства получаемые от откупщиков и поступавшие поначалу в вистерию ( казну княжества ) затем передавались на нужды находившихся здесь российских войск. Этот откуп составлял в 1807 г. – 40.000 лей, в 1808 – 145.000, в 1809 – 240.000, в 1810 – 286.000 и в 1811 г. 310.000 левов .

В 1807 г. почти все буджакские ногайцы покинули Пруто – Днестровское междуречье. Часть из них, как и весь гарнизон Измаила, до 1809 г. находились в районе этой крепости или, точнее, за крепостными стенами, но вскоре и они покинули Буджак. К концу войны в междуречье практически не осталось мусульманского населения . Это было не первым выселением ногайцев из Буджака, но на сей раз оно ускорилось попыткой организации их восстания против России .
Важнейшим вопросом войны постепенно становился вопрос о своевременном и почетном ее окончании. Составной частью его являлись территориальные проблемы, вырисовывавшиеся все более рельефно. Первоначально, как уже отмечалось, российское правительство открыто не ставило перед собой цели присоединения каких – либо новых территорий на Юго – Западе, хотя имелись довольно значительные силы, настаивавшие на этом. В конце 1806 г. русское правительство всячески старалось успокоить общественное мнение и, прежде всего, европейские и турецкое правительства, опасавшиеся укрепления России на Балканах. В инструкции, которую А.Я. Будберг дал К.О. Поццо – ди – Борго, находившемуся на русской дипломатической службе, предписывалось заявить венскому двору, что у императора Александра I « нет ни малейшего намерения завоевывать что бы то ни было у Турции, а военная оккупация Молдавии и Валахии имеет единственной целью принудить Порту восстановить отношения, ранее существовавшие между нею и Россией в силу договоров…» .

Тот же Будберг писал великому визирю Турции Ибрагиму Хильми – паше 26 февраля ( 10 марта ) 1807 г., что Александр I « глубоко убежден, что Россия прямо заинтересована в целостности и независимости Оттоманской империи » . О том, что Россия не стремится к территориальным приобретениям, а к дружбе с Портой И. Михельсон писал рущукскому паше Мустафе Байрактару 26 апреля 1807 г., а К. Родофиникин еще раньше – 9 апреля того же года . В это же самое время, 8 апреля А.Будберг доводил до сведения Михельсона результаты прохода английского флота в Стамбул, повлиявшие на предложение Портой мирных переговоров. Обрадованный таким исходом продвижения английского флота, английский посол предложил до заключения общего мира занять Дарданеллы англичанами, а Молдавию и Валахию русскими войсками. Александр I не пошел и на такой план , предпочитая восстановление союзного трактата с Портой . Это вполне естественно, ибо русскому правительству отнюдь не импонировала перспектива укреплении англичан в районе проливов.

Тильзитский мир, заключенный между Россией и Францией 25 июня 1807 г., предусматривал и урегулирование русско – турецких отношений. 22 и 23 статьи Тильзитского мира предписывали вывод русских войск из княжеств, но таким образом, чтобы турки не могли в них вступить до подтверждения мира. Обе статьи предусматривали посредничество Франции для заключения мира. В них говорилось: «Франция обязывается действовать заодно с Россией против Оттоманской Порты и обе договаривающиеся стороны условятся, чтобы изъять из – под Турецкого ига и притеснения все провинции европейской Турции за исключением Румелии и Константинополя » . Эта секретная часть договора по – существу означала план раздела Османской империи между Россией и Францией и наложила свой сильнейший отпечаток на последующие отношения России с Турцией в период войны и перемирий 1807 – 1812 гг.

Уже 28 июня 1807 г. Александр I предписывал Михельсону сообщить турецкому правительству о том, что вывод русских войск из Молдавии и Валахии будет осуществлен лишь при посредничестве Франции в русско – турецких переговорах и в том случае, если турки выведут на время этих переговоров свои войска из Валахии и не займут Молдавию. Турки должны были назначить уполномоченных для окончательного заключения мира, который Михельсон должен был подписать с великим визирем на указанных условиях . Мир однако подписан не был. 12 августа 1807 г. подписывается лишь Слободзейское перемирие, третья статья которого предусматривала вывод русских и турецких войск из Валахии и Молдавии в течение 35 дней .

Условия перемирия были неодобрительно встречены Александром I. Он был против статьи о возвращении захваченных во время войны турецких кораблей и статьи о прекращении перемирия не ранее весны следующего, 1808 г. , которые он считал выгодными для Порты. Вместе с тем, турки, нарушая договор, стали занимать оставленные русскими войсками места, вводить там свое управление, сопровождаемое грабежами и убийствами .В связи с этим, хотя перемирие было ратифицировано сменившим Михельсона Мейендорфом, уже в сентябре новому русскому главнокомандующему А.А. Прозоровскому дается рекомендация « под всеми предлогами медлить с выводом русских войск из Валахии и Молдавии » .

В русских правительственных кругах сложилось довольно четкое представление о том, что отвод русских войск за Днестр даст преимущества лишь одной Турции, поскольку при возобновлении военных действий Турция оказалась бы в более выгодном стратегическом положении, чем Россия . Слободзейское перемирие, будучи порождением Тильзита, явно не устраивало Россию, где широкие слои общества прямо выражали свое недовольство Тильзитским миром и в том числе условием об очищении Молдавии и Валахии. Слободзейское перемирие Прозоровский назвал постыдным и делал все возможное, чтобы оно выполнено не было. 3 ноября Александр I доводит до сведения Наполеона о прекращении по его приказу эвакуации русских воск из Молдавии и Валахии ввиду того, что перемирие его не устраивает, а турецкая сторона не намерена вносить в него приемлемые для России изменения .

После Тильзита стало совершенно ясно, что судьба Молдавии и Валахии будет решаться не на переговорах между Россией и Турцией, а в процессе дипломатических отношений России и Франции . Осенью 1807 г. император Александр I заявил о своих претензиях на Молдавию и Валахию. Первоначально, в середине сентября 1807 г., давая инструкцию своему послу в Париже П.А. Толстому о линии поведения в отношении турецких дел, Александр I предписывал ему на случай, если не удастся добиться от Наполеона больших уступок, требовать, по крайней мере, перехода к России одной Бессарабии с крепостями .Таким образом, в начале осени 1807 г. стремление к перенесению русской границы за Днестр выражал не какой – либо представитель России, не обладавший всей полнотой власти, будь – то министр иностранных дел Чарторыский или главнокомандующий Молдавской армией Михельсон, а сам русский император, считавший Бессарабию лишь минимумом своих желаний. В действительности, в период после Тильзита в его планы входило включение в состав России также и Валахии и Молдавии .9 октября 1807 г. представитель Наполеона в Петербурге генерал Савари доносил своему императору, что Румянцев доказывал ему желательность присоединения к России Молдавии и Валахии и ссылался при этом на благоприятную международную обстановку и необходимость оправдания Тильзитского мира « перед нацией » , то – есть перед русскими господствующими слоями. В подобном же духе должен был действовать и русский посол в Париже П.А. Толстой, которому были направлены 26 сентября соответствующие инструкции, а 18 ноября Александр I официально потребовал у Наполеона сохранения за Россией княжеств .

В течение нескольких последующих лет между французскими и русскими представителями шел настоящий торг, в процессе которого должна была решиться судьба Молдавии и Валахии, а также ряда других европейских земель. 26 октября 1807 г. Толстой доносил Румянцеву о беседе с Наполеоном, выступившим против расчленения Турецкой империи, но заявившим, что он не против присоединения к России Молдавии и Валахии и даже Константинополя, но сам бы хотел получить вознаграждение не в Албании и Морее, а в Пруссии. При этом Наполеон предложил также ни что иное как совместный поход русских, французских и персидских войск в Индию . В свою очередь Савари сообщает 6 декабря 1807 г. Наполеону о беседе с Александром I , напомнившем о том, что в Тильзите не говорилось о вознаграждении Франции за счет Пруссии, как компенсации за приобретение Россией княжеств, а разговор велся о видах Наполеона на Албанию, Морею, Кандию и Ионические острова. По словам Александра I , именно Наполеон первым затронул в Тильзите вопрос о Молдавии и Валахии, заметив, что «после длительной войны нужно предстать перед свои народом в выгодном свете, так чтобы это заставило забыть принесенные жертвы». Александр категорически выступил против расчленения Пруссии, заявив, что на этих условиях он не согласится даже на все турецкие владения .

Впоследствии, еще в течение нескольких месяцев, Наполеон увязывал решение молдавско – валашских дел с уступками России в Пруссии ,затем он предъявил претензии на Дарданеллы, на что Россия также не могла согласиться . Далее Наполеон выдвинул требования территориального удовлетворения Австрии и начался торг в новом направлении .Каждый раз появлялись новые комбинации, и посол России Толстой посылает донесения одно тревожнее другого. Еще 2 января 1808 г. в донесении Н.П. Румянцеву он пишет о невозможности договориться с французами, о нежелании их покинуть стратегически важные позиции в Пруссии, где французская армия содержалась за счет местного населения, и поскольку все это увязывалось с придунайскими делами, предлагал только ограничиться согласием Наполеона на присоединение к России Менгрелии и Бессарабии .Ограничиться Бессарабией, о которой шла речь в Тильзите, Толстой предлагает и в следующем донесении Румянцеву, посланном 3 января 1808 г .Но иной уже была точка зрения императора Александра I, вроде бы забывшего свои планы, которые он развивал в 1806 г.; теперь он категорически настаивал на проведении новой границы по Дунаю. Толстой между тем продолжал посылать тревожные донесения. 25 апреля 1808 г. он прямо предлагает заключить мир с Англией, развеять опасения Австрии на счет желания России приобрести княжества и т.д., поскольку видел, что Наполеон после войны с Испанией приступит к осуществлению новых захватнических планов .

Менее чем через месяц тот же Толстой со всей настоятельностью пишет о бесперспективности союза с Наполеоном, обещания которого никогда не будут выполнены, настаивает на скорейшем заключении мира с Турцией и прямо отмечает, что приобретение Молдавии и Валахии не окупит огромных жертв, ожидающих Россию в будущем . Позиция Александра I оставалась однако непреклонной, да и позиция других держав, казалось благоприятствовала его видам на княжества. 28 февраля Румянцев в письме А.А. Прозоровскому отмечал: « Из Парижа получили мы полное удостоверение, от императора Наполеона, о согласии его, чтобы с одной стороны шведская Финляндия, с другой же княжества Молдавии и Валахии на вечные времена были присоединены к России » . Более чем через полгода, 17 сентября 1808 г. тот же Румянцев доносил Александру I о своей беседе с французским министром иностранных дел Шампиньи, который « не оставил мне желать ничего лучшего, говоря о справедливости сохранения за в. в – ом Молдавии и Валахии, коими Вы уже овладели » .
Австрия внешне также не была против присоединения к России княжеств . В письме Н.П. Румянцева послу России в Вене А.Б. Куракину от 27 июня 1808 г. дается ссылка на венский двор, который « близок даже к мысли помочь нам получить Молдавию и Валахию, если мы согласимся владеть этими провинциями на условиях некоторой модальности » . Не совсем, впрочем, было ясно, что следовало понимать под термином модальность, но была важна и такая расплывчатая оговорка. Что же касается Англии, то по словам Н.П. Румянцева, сказанных им Шампиньи, английское правительство « благожелательно отнесется к приобретению нами Молдавии и Валахии » .

Нам не удалось проверить истинность слов русского министра, но уже после Эрфурта новый французский посол в Петербурге Коленкур сообщал 22 ноября 1808 г. Шампиньи о распространении в Петербурге копии письма Каннинга Новосильцеву, которое противники союза с Францией всячески использовали, чтобы показать его ( союза ) невыгодность для России и то, что Англия лучше, нежели Франция, сможет обеспечить присоединение Молдавии и Валахии к России . Думается, что Англия согласилась бы на подобное приобретение России при условии ее разрыва с Францией; условия выставлялись и Австрией, и Францией, но ни одно из правительств этих стран в то трудное время не высказалось категорически против перенесения русской границы в районах Нижнего Дуная. Оставалось уломать Порту, которую те же правительства тайно противопоставляли России. Но, казалось, что и с Портой удастся договорится, поскольку 30 сентября 1808 г. в Эрфурте подписывается новая франко – российская союзная конвенция.

В восьмой статье этой конвенции говорилось, что российский император « перенес уже границы своей империи с этой стороны до Дуная и присоединил к своей империи Молдавию и Валахию, не находя возможным признать целостность Оттоманской империи иначе, как под этим условием » . Далее говорилось о признании Францией этого приобретения, об отказе ее от посредничества в русско – турецких отношениях, о сохранении в целостности прочих владений Оттоманской империи и пр. Конвенция, однако, предусматривала сохранение в тайне восьмой статьи и последующее решение вопроса о княжествах непосредственно между Россией и Турцией – мирным или вооруженным путем .

Заручившись поддержкой Франции, хотя и сомнительной, ибо последняя продолжала тайно противопоставлять Турцию России, царское правительство решило первоначально пойти на переговоры с Портой, но на условиях определения границы между империями по Дунаю . Турция согласилась на переговоры, но Александр I считал, что Порта лишь хотела выиграть время и подготовиться к летней кампании. Русский император предписывал Прозоровскому потребовать от великого визиря скорейшего начала переговоров на условиях границы по Дунаю, независимости Сербии под покровительством России и Турции и признании присоединения к России Грузии, Имеретии и Менгрелии. В случае непринятия этих условий предлагалось возобновить военные действия .

Русскими уполномоченными на переговорах, которые должны были начаться в Яссах, были назначены генералы М.А. Милорадович и И.М. Гартинг и сенатор С.С. Кушников, получившие инструкции от главнокомандующего А.А. Прозоровского. Непрем енным условием переговоров называлась граница по Дунаю, причем к России должны были перейти все острова, примыкающие к левому берегу реки и все его устье до середины Георгиевского гирла. Прозоровский даже составил проект разделения княжеств на четыре русские губернии, первую из которых должна была составить Бессарабия, вторую Молдавия, а третью и четвертую – Валахия .

Турецкая делегация, возглавлявшаяся реис – эфенди Галибом – видным турецким дипломатом, еще в 1801 г. выезжавшим в Париж и затем возглавлявшим переговоры с Россией в Слободзее , выехала из Стамбула 2 декабря и прибыла в Яссы почти через три месяца - 24 февраля 1809 г. Александр I, отмечая затяжку мирных переговоров Портой, предписывал Прозоровскому возобновить военные действия на Дунае, несмотря на трудности, которые может породить зимняя кампания . 21 марта Прозоровский объявил о прекращении давно просроченного, затянувшегося на полтора года перемирия. Решение вопроса о новых границах было переведено на военные рельсы, и 1809 г. ознаменовался активными военными действиями русских войск. Преемнику Прозоровского на посту командующего Молдавской армией генералу П.И. Багратиону удалось добиться значительных успехов. Пали такие крупные турецкие крепости на левом берегу Дуная, как Измаил и Браилов, капитулировавшие перед русскими войсками соответственно в сентябре и ноябре 1809 г. Таким образом к зиме 1809 – 1810 гг. вся Бессарабия была очищена от турецких войск и на левом берегу Дуная у турок не осталось ни одной крепости, что означало и полное овладение русскими войсками Молдавии и Валахии .

Как и прежде, в 1809 г. Россия настаивала на присоединении к ней обоих княжеств, а также Бессарабии. Это подтверждается как предписаниями армейских властей, так и документами русского МИДа, в частности отражающих взаимоотношения России с Австрией и Францией . Примечательно, что 8 декабря 1809 г. в речи перед Законодательным собранием Франции Наполеон громогласно заявил о присоединении к России Молдавии и Валахии следующими словами: « Мой союзник и друг, российский император, присоединил к своей обширной империи Финляндию, Молдавию, Валахию и один округ Галиции. Я не завидую ничему, что может послужить ко благу этой империи» . Подобные заверения французского императора были в то время довольно частыми. Он, например, подчеркнул в мае 1810 г., что дал французскому послу в Константинополе инструкции поддерживать права России на Молдавию и Валахию , и при всем этом, французские агенты активно действовали как в княжествах, экономическое положение которых было крайне тяжелым, так и за Дунаем, и всячески распространяли и поддерживали антирусские настроения . Военные действия однако продолжались и конца им видно не было, а влияние Наполеона продолжало все укрепляться как в Европе в целом, так и в районах близких к княжествам. В конце 1809 г. посылают курьера к Мармону сербы, а в начале 1810 г. они отправляют через Валахию депутатов в Париж . Ощущается влияние французов среди греков и черногорцев. Еще раньше, как писал М.Н. Богданович, « французские агенты в Константинополе старались поселить в турках недоверие к России и поставить Диван в зависимость от Бонапарта » . Все больше чувствовалось приближение конфликта России с Францией. В этих условиях необходимо было уладить отношения с Турцией.

7 февраля 1810 г. новому, уже пятому по счету, русскому командующему Молдавской армией генералу Н.М. Каменскому пересылается Проект мирного трактата с Портой, четвертая статья которого предусматривала присоединение « на вечные времена к Российской империи » Молдавии, Большой и Малой Валахии и Бессарабии .Подробно оговаривалось даже какие острова на Дунае отойдут к России, какие к Турции . Но несмотря на установление контакта Каменского с лагерем великого визиря , несмотря на попытки посредничества Пруссии, благожелательно относившейся к России и желавшей скорейшего окончания русско – турецкой войны и переброски русских дивизий для последующего их использования против Наполеона, 1810 г. также не завершился ликвидацией русско – турецкого конфликта. Более того, в этом году по вопросу о княжествах усилились австро – российские противоречия , а Каменский по – прежнему настаивает на том, что непреложным условием всякого соглашения о перемирии с Турцией является граница по Дунаю, как и ряд других условий .В октябре 1810 г. Н. Румянцев пишет послу России в Вене П.А. Шувалову, что « … при нынешнем состоянии турецких дел и поскольку Франция уже признала Дунай нашей границей с Турцией, е.в – во льстит себя надеждой, что мир будет заключен и даже с меньшей задержкой в результате прямых переговоров, которые начнутся между графом Каменским и великим визирем » .

В ответ Шувалов доносил Румянцеву о неблагожелательном отношении Австрии к установлению русско – турецкой границы по Дунаю и к включению Молдавии и Валахии в состав России, хотя на словах Меттерних вроде бы был не против подобного акта и соглашался на признание прав России, если Турция уступит их по договору. Шувалов при этом добавлял: « Я сильно сомневаюсь, чтобы Австрия искренне сблизилась с Россией, если не уступить ей безвозмездно Малую Валахию и, весьма возможно, Сербию, хотя этот двор и делает вид, что не желает увеличения Австрии за счет Турции » . Но и в самом начале 1811 г. Александр I не хотел идти ни на какие уступки. 5 января 1811 г. он указывал Н.М. Каменскому : « Мир же заключить, довольствуясь иною границею, нежели Дунай, я не нахожу ни нужды ни приличия » . Действительно, трудно сказать, что было важнее для Александра I в начале 1811 г. нужда